Ох.
— Не так громко, Карл Августович. Умоляю.
Августович между тем раздвинул шторы, и свет буквально плетью ударил по глазам. Я зашипел и накинул одеяло на голову.
— Свет. Не надо света. Глаза! — Пробубнил я из-под одеяла.
— Вынужден настаивать на принятии вами хорошей порции кофе. Только подождем, пока его светлость освободит туалетную, для вашей светлости. — В тоне Августовича мне почудилась издевка. Да нет… Показалось. — Чтобы обойтись без дополнительных конфузов.
— Дополнительных? — Я высунул из-под одеяла один глаз, на который тут же навернулась непрошенная слеза. Ярко!
— После вчерашнего гуляния, вашей светлости уже нечего бояться потери репутации. — Невозмутимо заявил он. — Терять уже нечего. Но, если наблевать в спальне, возникнут некоторые неудобства бытового характера, ваша светлость.
Я дрожащими руками взял чашку. Кафе плескался через край. Отпустить вторую руку от головы я опасался. Было ощущение, что она тогда отвалится. Сделал маленький глоток. Горло обожгло. В голове слегка прояснилось, от одного только запаха.
— У нс сть пртивди? — Спросил я невозмутимого старика.
— Я не расслышал ваша светлость! — Гаркнул он.
Я чуть чашку не выронил, а в ванной пошел второй раунд переговоров Богдана с белым другом.
— Противоядие. — Как можно более четко выговорил я. — Похоже мясо вчера было несвежее.
— Да неужели! — Августович слегка приподнял бровь. — Я вот съел порцию и чувствую себя прекрасно.
— Тогда печенье отравленное. Точно. Срочно противоядие. Или яду. — Вдруг задумался я. — Покончить со всем разом. — Я снова отхлебнул из чашки.
Августович сновы ухмыльнулся половиной лица. Жуть. Взял два стакана, наполнив их водой до половины, после чего долил из мензурки, в каких держали алхимические зелья, желтоватую субстанцию. Один стакан отдал мне, а второй отнес в ванную.
Я залпом выпил вяжущую горло жидкость. Сперва успокоился горящий огнем желудок. Унялась жажда. Изо рта ушло ощущение, что он использовался в качестве кошачьего лотка. Потом начала отступать головная боль. Я снова обрел способность связно мыслить.
— Я передал его светлости заживляющую мазь. — Сообщил Августович. — К полудню синяк сойдет. Жаль, что нет зелий, восстанавливающих репутацию в приличном обществе.
— Да что мы там натворить могли? — Из ванной откликнулся оживающий Богдан. — Ресторан немного пострадал, это я помню. Я приму душ первым, Олег. Ты не против?
— Пожалуйста. Я вообще двигаться не хочу. — Ответил я. — Или, скорее, не могу. А чего это вы Карл Августович с утра пораньше меня светлостью ругаете?
Он молча достал из кармана телефон. Открыл на нем страницу «Вместе» — аккаунт какого-то незнакомого парня. И запустил верхнюю видеозапись. Краем глаза углядел, что там уже восемь тысяч просмотров.
«Я знаш хто! Я тперь свтлость! Я тяя вот! — парень на экране показал неприличный жест. — де вертел.» Разговаривал он с двумя полицейскими, которые не выглядели довольными проходящей беседой. И вообще этот бузотер был похож на меня. Но я так не одеваюсь! Что за лохмотья на нем? Хотя, маячивший на заднем плане Богдан, оседлавший стоящего на четвереньках зомби и горланивший лихую песню про вороного коня, намекал что на переднем плане я и есть.
— Богдан. — Дрогнувшим голосом сказал я. — Мы кажется вчера кого-то замочили. И в зомби превратили. А почему мы на свободе? — Я перевел взгляд на Августовича.
Тот прервал прокрутку ролика. И невозмутимо ответил.
— Вы всего лишь разгромили морг. Из живых людей почти никто не пострадал. И вам хватило остатков разума, чтобы не сражаться с полицейскими. Но «памятки» с подписью или пометкой «Я — светлость» разошлись в паутине уже весьма широко. Я решил не отставать от общей моды. Вы снова знамениты, Олег.
Стакан выпал из ослабевшей руки.
— Я на этот ресторан в суд подам! — Заявил я. — Что они там у себя в спиртное подмешивают?
— На какой именно ресторан? Судя по пришедшим на наш адрес счетам на ремонт и закупку мебели, вы с его светлостью изволили вчера посетить не менее двенадцати заведений. До морга. Морг тринадцатое. И слава Силе, что вы с его светлостью медицинский спирт с формалином не перепутали. Могло неудобно перед кланом Аметист получиться. Не иначе Судьба хранила.
— Я формалин со спиртом в любом состоянии различу. — Заявил Богдан, появившись из ванны.
Выглядел он уже вполне пристойно, только сильная бледность, пожелтевший синяк и помятая одежда еще напоминали о вчерашних возлияниях.
— Так что никакой Судьбы. Все дело исключительно в профессиональных навыках. А вот за осквернение тел умерших штраф будет некислым. — Он позволил появиться на своем лице выражению легкой озабоченности. — Счета за порушенные заведения пополам, Олег.
— А ты все помнишь? — С надеждой спросил я.
— Смутно. — Признался он. — Сперва мы с тобой поспорили. Хм. О том, что полученный титул не хуже наследственного. Я все пытался тебя убедить не пить столько. Мол куда там до настоящего аристократа и взрослого некроманта, юному фокуснику. Ну… А дальше двенадцать ресторанов, морг. — Он пожал плечами. — Но все как-то урывками.
— Ты как-то очень спокойно все это воспринимаешь. Про нас уже куча роликов и карикатур по Паутине гуляет. У нас проблемы!
— Ну. Я так не надирался со студенчества. Но в те годы погулял изрядно. Поверь. Вчера мы себя вели практически как институтки на клановом приеме. Если сравнивать, конечно. Что касается Паутины. Пусть развлекаются. Если мы никого не убили и не покалечили… — он вопросительно взглянул на Августовича.
— Слава Силе, никого. Вы даже с полицией не подрались. Олег весьма ловко дал им взять под стражу ваши иллюзорные копии. Один мужчина подвернул ногу, упав с фонаря, на который его загнали «хмарные монстры». И все.
— Тогда это не проблемы, а всего лишь деньги. Ограненные и трезвые, бывает, ведут себя гораздо хуже. — Заметил Богдан.
— Откуда монстры в Павлограде? И при чем здесь мы… Ааа. Точно какой-то тип гундел, что, мол, молодежь пошла не та, а он на фронтире сражался, кровь гостями проливал и лягушкин зерг видал, не для этого вот всего. Ну я и того. Решил ему дать возможность показать себя. Наколдовал иллюзию простеньких монстров. И даже меч ему пытался вручить.
Я вдруг вздрогнул от пришедшей в голову мысли и начал ощупывать кровать.
— А Оксана где, Карл Августович. — Спросил
