Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
– Что угодно, – сказал он. – Лоран ничего не приносил домой в последнее время?
– Я ничего такого не видела.
Изабель Лакост достала из кармана пакетик для вещдоков и положила на стол между ними. Стала ждать реакции.
Нахмурившись, Ал взял кассету:
– Где вы ее нашли?
– Ваша?
– Кажется.
Иви взяла у него кассету, прочитала название:
– «Пит Сигер». Наша.
– Почему вы так уверены? – спросил Бовуар.
– А откуда еще она могла взяться? – спросила Иви, теребя кассету. – К тому же ярлычок оторван – кассету заело в нашей магнитоле в машине.
– Одна из любимых записей Лорана? – спросила Лакост.
Иви слабо улыбнулась:
– Нет. Он ее ненавидел. Алу понадобилось два месяца, чтобы извлечь ее из кассетника, так что она одна постоянно и играла, когда мы ездили куда-нибудь.
– Поначалу запись ему нравилась, – заметил Ал.
– Да, но даже я ее возненавидела. Где вы ее нашли? – спросила Иви.
– На земле возле пушки, – ответила Лакост. – Вы не заметили, что она отсутствует?
Ал и Иви покачали головой.
– Зачем Лоран принес ее туда? – спросила Иви.
– Ее принес либо он, либо убийца, – ответил Бовуар.
Смысл его слов дошел до Лепажей не сразу, а когда дошел, Ал встал и посмотрел на инспектора:
– Вы обвиняете нас? Меня?
– Просто я говорю очевидные вещи, – сказал Бовуар, тоже поднимаясь. – Зачем Лорану носить кассету с музыкой, которую он ненавидит?
– Может быть, для того, чтобы спрятать ее? – предположила Иви, вставая рядом с мужем.
Она взяла его за руку – не для утешения, а чтобы не дать ему сделать то, о чем они потом будут жалеть.
Перед Бовуаром стоял человек, который ненавидел насилие, но в то же время был способен на него.
– Мы знаем про слухи, – сказал Ал. – Они думают, что я убил собственного ребенка. Некоторые даже говорят, что Лоран не был моим ребенком. Что Иви…
Эмоции захлестнули его, и он замолчал. Этот мощный человек стоял в шести дюймах от Бовуара и смотрел на него. Уже без злости, с отчаянием. Если Ал Лепаж был горой, то они присутствовали при оползне.
– Ал, – сказала Иви, одергивая его, – какое нам дело до того, что говорят люди? Мы должны помочь полиции найти того, кто убил Лорана. Вот единственное, что имеет значение. – Потом она обратилась к Лакост: – Вы должны поверить, что мы тут ни при чем. Прошу вас.
Из подвала поднялись другие агенты полиции с тем же результатом. Ничего.
Старший инспектор Лакост забрала кассету:
– Спасибо, что уделили нам время.
– Позвольте мне взять? – попросил Бовуар, показывая на пластинку Ала Лепажа. – Я буду с ней осторожен.
Ал сделал движение рукой, отмахиваясь от Бовуара, от пластинки, от вопроса.
Клара пошла к машине вслед за Лакост и Бовуаром.
– Вы же не считаете, что Ал или Иви имеют отношение к убийству Лорана? – спросила она.
– Я знаю, что люди способны на ужасные вещи, – ответил Бовуар. – Отругать, побить или даже убить человека, которого любят. Этот человек рассыпается на наших глазах.
– От горя, – сказала Клара.
– От чего-то, – возразил Бовуар.
В машине Бовуар спросил у Лакост:
– Ты не заметила ничего странного в Лепажах?
Лакост задумалась, потом кивнула.
– Никто из них не стал спрашивать про пушку, – сказала она.
Бовуар кивнул:
– Точно.
Остаток дня они провели, перечитывая записи разговоров с жителями, сопоставляя факты, детали.
Изабель заметила, как Гамаш вышел из дома вместе с Анри, посмотрел на здание старого вокзала, потом повернул в другую сторону и скрылся из виду.
Несколько минут спустя она нашла его на скамье над деревней. Анри сидел рядом.
– Вы ведь меня не избегаете? – спросила она, усаживаясь рядом с Гамашем. – Потому что если вы хотели спрятаться, то место выбрали не самое удачное.
Он улыбнулся. Его лицо избороздили веселые лучики.
– Может, и избегаю, – признал он. – Но ничего личного.
– Это профессиональное, – кивнула Лакост. – Наверное, вы странно себя чувствуете, не возглавляя следствие.
– Есть немного, – согласился Гамаш. – Трудно не соскальзывать в прошлые роли. В особенности после… – Он распростер большие руки, и она поняла силу его чувств. – После Лорана.
Она кивнула. Это убийство задело их за живое.
– Тебе нужен оперативный простор, Изабель. Ты ведешь расследование. У меня нет желания возвращаться, но…
– Но это в крови.
Она посмотрела на его руки. Выразительные руки. Она держала их, когда он умирал. Когда прошептал ей то, что могло стать его последними словами.
«Рейн-Мари».
Она стала тем сосудом, в который он влил свои последние чувства, его глаза молили о том, чтобы она поняла.
И она поняла.
«Рейн-Мари».
Изабель крепко сжала тогда его руку. Рука была в его крови и крови других людей. И она смешалась с кровью на ее руках. Ее собственной и других людей.
И теперь охота на убийц была у них в крови.
Старший инспектор Гамаш не умер тогда. Он продолжал возглавлять отдел, расследовал еще немало убийств. Пока не настало время приехать сюда.
Он сделал достаточно. Настал черед других.
Ее черед.
– Вы с мадам Гамаш, кажется, счастливы здесь.
– Верно. Я и не думал, что такое счастье возможно.
– Но вы не удовлетворены, – продолжала прощупывать его Изабель.
Гамаш снова улыбнулся. Как же она отличалась от Жана Ги, который сразу взял быка за рога и спросил у него: «Вы так и собираетесь бездельничать здесь или как, patron?»
Он попытался объяснить Жану Ги, что покой – не бездельничанье. Но взволнованный Бовуар просто не понял его возражений. Как не понял бы и сам Гамаш, будь ему столько же лет, сколько Бовуару. Но в свои почти шестьдесят Арман Гамаш знал, что сидеть спокойно гораздо труднее, это тяготит гораздо больше, чем беготня по делам.
Нет, он не бездельничал. Но придет время, и покой позволит ему понять, что делать. Дальше.
Что дальше?
– Пожалуйста, patron, займите пост суперинтенданта. В полиции столько еще нужно сделать. Разгрести завалы. Вы ведь видели этих двух молодых полицейских. Новые агенты не знают, что такое дисциплина, не гордятся службой.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
