Аня
Невыносимо больно…
Я только что воскресла, чтобы снова умереть. Смотрю на его слегка ссутуленную широкую спину. Он уходит, оставляет меня. Перед глазами до сих пор его взгляд… усталый, потерянный. Сколько боли было в его словах… Смотрел на меня зверем затравленным. Пытался казаться сильным, старался скрыть агонию, сжирающую его. Я и не знаю, что делать. Хочется сорваться, догнать его, прижаться и, наплевав на все, не отпускать… Но это ведь Артем. Он и раньше умел совершать красивые поступки, говорить громкие слова. Я верила ему, но не сейчас.
Доверия нет. Но вот чувства никуда не исчезли. Вопреки всему – боли и разочарованиям, лишениям, которые я вынуждена была принять, я люблю этого мужчину.
Это чувство разрушает меня, уничтожает. Не дает вздохнуть полной грудью, не дает ощутить вкус жизни вдали от него. Внутри все клокочет. Отворачиваюсь. Прижимаю к груди ладони, всматриваюсь в спокойную гладь воды.
– Прощай, любимый, – повторяю шепотом снова и снова. Его слова сделали мне нестерпимо больно. Проще было все это время представлять его предателем, не знающим раскаяния. Но сейчас… я увидела, сколько боли в нем… Артем мало что сказал, я практически ничего не знаю о его жизни за последние полтора года, но мне достаточно заглянуть в его глаза, чтобы понять, он до сих пор во мне.
Кое-как успокоившись, отправляюсь к дому. Паша встречает меня на ступеньках крыльца. Спрашивает, договорилась ли я с покупателем. Только сейчас понимаю, что это был Артем. Так он нашел меня. Лгу парню, будто не сошлись на цене. Прошу его вызвать мне такси. Я настолько разбита, что даже столь простой вещи сейчас не осилю.
Спустя десять минут Паша заходит в кухню, сообщает, что экипаж прибыл. Кивнув, забираю сумку и прощаюсь с ним. Пашка выглядит до странности довольным из-за сорвавшейся сделки. По всей видимости, он так же, как и я, не хочет расставаться с полигоном.
Выхожу за ворота, осматриваясь. Машины нигде нет.
– Паш, ты уверен, что такси приехало? – спрашиваю, обернувшись к нему.
– Да, попробуй пройти к дороге. Зачастую водители останавливаются там, – произносит он, задумчиво почесывая затылок.
– Хорошо, – пожав плечами, направляюсь по тропинке к прилегающей дороге. Пройдя вдоль небольшой посадки деревьев, выхожу на асфальт. Замечаю припаркованный в нескольких метрах автомобиль с шашечками, но стоит мне направиться в его сторону, машина вдруг срывается с места, оставляя после себя столбы пыли.
Удивленная, так и стою, смотря перед собой. Уже было думаю потянуться к сумочке за телефоном, как у моих ног резко тормозит черный кроссовер.
Испуганно отскочив от машины, всматриваюсь в тонированные стекла. Вдруг пассажирская дверь открывается, и я встречаюсь взглядом с Артемом, сидящим за рулем.
– Садись, – командует жестким тоном.
– Нет, – качаю головой, пятясь. Понимаю, что попала в ловушку. Ну, конечно! Как я могла подумать, что он вдруг стал воспитанным и уважающим чужое мнение? Это ведь Серебряков! Эгоист до мозга костей!
– Аня, садись в машину. Ты же знаешь, не люблю повторять дважды, – рычит, подтверждая мои мысли.
– Не сяду, – отвечаю тем же тоном. Кивает. Растянув уголки губ в ехидной усмешке, выходит из машины. Стою, будто вкопанная, наблюдаю, как, обойдя кроссовер, он приближается ко мне. Схватив за руку, тянет за собой. Упираюсь ногами в асфальт.
– Серебряков, я не хочу, слышишь?! Ты не имеешь права, – выхожу из себя от злости на него. Шлепаю ладонями по нему, но разве что-то значит мое сопротивление для этого верзилы упертого?
Он замирает. Повернувшись, смотрит на меня насмешливо с высоты своего роста.
– Аристова, замолчи уже, – наклонившись, подхватывает на руки.
– Артем! – молочу его по спине. А он только смеется довольно. Боже, как я могла позабыть упрямство этого мужчины!
Усадив меня в кресло, пристегивает ремнями. Пока он борется с пряжкой, наши лица в нескольких сантиметрах друг от друга. Замираю. Растерянная, взволнованная от неожиданной близости. Но, несмотря на трепет в груди, взгляд мой полон гнева.
– Я сейчас загорюсь, – смеется он, отстраняясь.
– Я очень на это надеюсь. И я не Аристова больше, – не знаю, зачем я говорю это. Возможно, больше для себя, чтобы привести в чувства, напомнить самой себе, что мы давно не прежние, и я не должна поддаваться его обаянию.
– Я догадался, – внезапно его лицо становится напряженным. Захлопнув дверь, Артем возвращается к водительскому сиденью. Заводит мотор, резко газуя, выезжает на проезжую часть. Молчит. А меня потряхивает от волнения и злости.
