носилках. Двумя руками подхватил все эти окровавленные петли кишечника и перетащил их сам на каталку. С одной из медсестер от такой страшной картины стало плохо. Да и мне не доставляло особой радости смотреть на это ужасное зрелище.
– Доктор, я буду жить? – с надеждой в голосе спросил он вдруг у меня.
– Конечно, будешь (а что мне оставалось сказать в ответ?), вот сейчас тебе зашьем живот, обработаем рану и через две недели выпишем домой. Ты бы лучше ответил, зачем так себя искалечил?
– После операции все расскажу, – пообещал больной, – а сейчас трудно говорить. Давайте быстрее делайте операцию. Что-то мне плохо…
Было и так понятно, что больной скоро начнет «загружаться», и, если не дать ему наркоз и не вывести из болевого шока, он может и не дожить до операции.
Сама операция продолжалась около четырех часов. Пришлось убрать около двух метров тонкого кишечника, полностью раздробленного и размозженного. Кое-как остановили кровотечение из печени. По возможности попытались очистить всю брюшную полость от дроби, пыжей и грязи. Сняли живого со стола. И стали ждать. Обычно в первые три дня развивается перитонит. Но здесь этот период прошел спокойно. Через семь дней можно было ожидать несостоятельности анастомоза, места сшивания петель кишечника при резекции. Но и здесь, как говорится, пронесло.
Никакого ухудшения не произошло. Мы уже в хирургии облегченно вздохнули: «Больной-то выкарабкивается!» У постели нашего пациента постоянно дежурили родственники. Ежедневно ему делали перевязки. Каких только лекарств ему не влили, и все говорило о том, что больной идет на поправку. Осталось ждать двенадцатого дня после операции. Если тяжелооперируемый больной проходит этот своеобразный экватор лечения, то остается жить. Да и сам он повеселел. Стал много разговаривать, шутить, садиться в койке. От него я узнал причину его суицида – поруганная любовь. Ему девица дала и других не забывала. Такая вот легкомысленная особа. Она даже в больницу ни разу к нему не пришла.
– Так меня обидела моя Наташа, – сожалел наш больной, – я уже думал, что она только мне будет верна, а тут узнаю, что она с другими шашни крутит. И такая злость на меня накатила! Уже и не помню, где я ружье взял. Все было как в тумане. Сейчас и не могу точно вспомнить. Стрельнул… Сейчас вот у вас. Вы меня, доктор, скоро выпишете из больницы?
Но на этот вопрос так и не успел я ответить. На утреннем обходе привычно осмотрел больного, отдал необходимые распоряжения по перевязке и ушел смотреть больных в поликлинике. Не прошло и получаса, как прибегает палатная медсестра и просит, чтобы я вернулся в отделение: «Больному плохо!»
Буквально на глазах наш больной стал загружаться, стремительно стало падать давление, ослабевал пульс, и не прошло и двадцати минут, как он умер. В это время с нашим больным находился на дежурстве его отец. Тот тоже был в отчаянии:
– Он же только хорошо позавтракал… Шутил, смеялся. Я уже прикидывал, когда его выпишут. А тут раз… и умер!..
Отвезли мы тело нашего больного в судмедэкспертизу, в город Шадринск. Там только и выдали заключение, что анастомоз состоятелен и вины хирурга нет, а в приватной беседе удивлялись, как он только смог столько времени с травмой, несовместимой с жизнью, продержаться.
Вот так и закончился печально последний суицидальный случай в моей хирургической практике. Лучше таких больных не иметь никогда. Это для меня была первая резекция кишечника и, как оказалась, последняя. Оставшиеся жить и как бы случайно ранившие себя больше не возобновляют попыток покончить жизнь самоубийством. Есть только одна группа людей, психически нездоровых, которые, если только помешали случайно свести счеты с жизнью, обязательно их сведут. Никто не сможет удержать.
Валерий Тытенко
Родился в пос. Промышленное Кемеровской области – Кузбасс. В прошлом кадровый офицер, ныне полковник в отставке. Проживает в Чите.
Член РСП и ИСП. Руководитель ЛТО «Забайкальский литературный клуб». Председатель ЛИТО военных писателей в Чите.
Автор издательских проектов: литературный альманах «ВМЕСТЕ» и приложения к нему. Издал несколько своих прозаических книг: «Телок», «Генеральский роман», «Купидон с автоматом», «Избранное», «Русский характер», а также сборник стихов – «Стихи и я». Лауреат литературных конкурсов «Спасибо тебе, солдат» (2010), «Ялос» (2016) и премии-медали им. Якова Надсона, «Новое имя в фантастике» (2019), «Твои, Россия, сыновья» в номинации «Проза» (2020), в номинации «Поэзия» (2021).
В краю родном
Мой край родной, где росные долины
И запах трав. Волнуется душа…
Туман наполнил влажные низины.
Иду я к ним по тропке не спеша.
Хочу набрать грибов. И спозаранку,
Напившись чаю, я иду туда,
Растут где в ряд красивые поганки.
Я их не рву. Мне по душе всегда
Гриб боровик. Возьму и сыроежку.
Масленок мне сгодится накрайняк.
Для старика прекрасная пробежка,
После чего я снова здоровяк.
Вернусь домой я легкий, посвежевший,
Грибов корзину женке принесу.
И день пройдет спокойный и неспешный,
А вечер летний приведет грозу…
И застучат по шиферу капели,
Ударит в гонг небесный гулкий гром.
Свежо… А вот и ставни заскрипели.
Пора в постель. Я падаю пластом…
Алексей Часов
Детский писатель, поэт, бард-шестидесятник. Родился в 1948 году в г. Иванове. Автор более 50 книг, преимущественно детских. 11 из них изданы в столичных издательствах «Эксмо», «ИД РиС», «Перо», «Де'Либри», Strelbooks, в издательствах Интернационального Союза писателей, Общенациональной ассоциации писателей, Союза писателей. Член ряда творческих союзов и объединений: Союз журналистов РФ, Интернациональный Союз писателей, ТО ДАР, «Волшебная скрижаль», Союз детских и юношеских писателей. Номинант нескольких литературных премий от Общенациональной ассоциации писателей и Интернационального Союза писателей. Награжден медалью Первой общенациональной литературной премии им. А. С. Пушкина.
Памяти Игната
Борода у Игната —
Во всю грудь борода,
А душа у Игната
Велика и щедра.
И за что он ни брался —
Был во всем спор и лих:
Петь умел он, и драться,
И пахать за троих.
Только годы нещадно
Все же брали свое,
Силу взяли Игнатову,
Да и
