Но стоило выпасть снегу и взойти солнцу, как он начал слепить валькирий. А Снегурочка с недоумением смотрела на заступников Черты с высоких гор. Её сердце было полно гнева. И она тут же обрушила его на незваных гостей. Не прошло и часа, как всякий викинг уснул вечным сном. Но сколько бы снова не летали валькирии над полем, под белоснежным покрывалом они больше не могли найти ни одной души. И Вальгалла стояла пустой всякий раз, когда рогатые воины отправлялись в северный поход. Тут вроде бы стоило включить голову и вовсе отказаться от походов на север, и искать себе славу на юге и западе. Что некоторые викинги и делали. Но почти в каждом поколении находились глупцы, которые снова и снова отправлялись на север и обретали вечный сон среди снегов.
— Сон… спать, — пробормотал Малой, уже с трудом удерживая глаза открытыми.
Мара тут же опустила Малого на холодную землю босыми пятками и добавила:
— Если хочешь продолжения истории, то ты должен идти сам. Своими ножками.
— Холодно! — пожаловался младший брат, переступая с ноги на ногу и уже не думая о сне.
Даймон посмотрел на Колуна, на котором из одежды осталась лишь кольчуга с небольшим количеством исподнего. Затем на сестру, у которой после всех путешествий от костюма гота мало чего осталось. В том числе не было рукавов. Зато рукава рубашки были у самого демонёнка и он тут же сорвал их, затем обвязал вокруг ног младшего брата.
— Так теплее?
— Теплее, — улыбнулся Малой и пошёл за всеми заметно бодрее, затем вовсе побежал за Пуксом.
Колун сделал новый шаг и вдруг рухнул, как подкошенный. Мара с Даймоном бросились к нему. Бледная тень северной богини уже хотела подпитать его тело энергией напрямую, но оба тут же услышали жуткий храп и просьбу принести подушку и накрыть одеялом.
Колун вымотался из сил и как на вид, снова собирался предаться крепкому сну. Что не устраивало никого в такой холод, из которого можно не проснуться.
— Вставай рыцарь, смерть твоя пришла, — коснулась его уже не богиня, но маленькое проклятье Мара с потухшими чёрными глазами. — Ну, или ты к ней пришёл. Милослава тебя ждёт, не дождётся, а ты дрыхнуть собрался и ждёшь, пока мы её освободим?
— Тебе не стыдно? — добавил Даймон, прекрасно понимая, что к стыду в аду отношение особое. Но если кто-то начал носить очки, то кто-то другой вполне мог заразиться и совестью.
Колун перевернулся на другой бок, потом почесал грязный лоб. Мысли медленно, словно стадо черепах, проникли в голову.
— За мной, — сказал он тихо, с трудом поднимаясь. — Я знаю… где она… там!
Он снова попытался упасть, но демонёнок подставил плечо, удержал. С другого бока подошла Мара, подхватывая под руку.
— Мы поможем… не хотелось бы, чтобы ты тут уснул вечным сном. Да и без тебя дороги не знаем, — сказала она дежурные фразы, хотя всё понимали, что это не помощь ради собственного спасения. А помощь постороннему существу, на которую прошла Мара как проклятье просто не была способна.
И Даймон вдруг понял, что ад влияет на них. Но совершенно неожиданным образом. Он в задумчивости посмотрел на едва переставляющего ноги рыцаря, который преодолевал себя ради любви. В то время сам выглядел как помятая консервная банка, попавшая под автомобиль.
Из-за чёрных туч вдруг взошла Антилуна. Этот кровавый круг, который никогда не заходит в этом проклятом месте, лишь на некоторое время закрывался мглой туч, едва освещал контуры мрачного пейзажа. Но когда появлялся тусклый свет, можно было разглядеть больше. И они увидели, что безжизненные земли на самом деле кишели разного рода нежитью и нечестью и прочими созданиями неживой национальности. Из-за чёрных кустов и хилых деревьев на Даймона, к примеру, с вожделением смотрела пара кроваво-красных глаз. А если прислушаться, то можно было расслышать скрип когтей по камням вблизи или завыванья волчьих глоток и хруст костей где-то вдали.
Окрестности кишели созданиями ночи! Но никто из них не решался приблизиться ближе, чем на десятки шагов. Все чувствовали разные силы в спутниках и, видимо, никак не могли понять почему столь разные монстры путешествуют вместе.
Иногда дорогу перебегали одинокие скелеты. Или с ними здоровались целые группки зомби. На них было нечто вроде истлевшей майки и в качестве приветствия они восклицали: «Шалом» или «Гутен так». А порой даже «Курва бобер!».
— Чего это они? — не понял демонёнок.
На что Колун тут же ответил:
— Эксперименты местных некромантов, создававших скелеты в качестве вечных рабов армий мёртвых. Люцифер возлагал на неживых особые надежды. Сколько бы их не убивали, после пары манипуляций вроде как снова способны вставать в строй. Но практика показала, что как только они покидают холодильник, это ужасные воины. Они быстро разлагаются на солнце, а в пустыни с такими лучше вообще не лезть. Да и в качестве разведчиков не подходят. Шумят много и действуют только ночью. Ещё и эти вечные споры. Знаешь, когда два бывших человека без мозгов спорят, это такое себе удовольствие их слушать.
Антилуну накрыла мгла мёртвых туч. И мир стал мрачен как сон кочегара. Но зрачки всех сузились, и темнота немного отступила. Вдали показался силуэт скал с очертаниями строений.
— Куда мы идём? — Даймон остановился и заметил, как Малой бодро запустил пару огненных шаров в ближайшие кусты, как будто подсмотрел как это делали Гог с Магогом.
Послышался дикий визг, и несколько теней разбежались в разные стороны. Донёсся запах горелого.
— Отличный бросок, Малой, — тут же похвалил старший брат младшего. И вдруг понял, что сделал это впервые в жизни.
— Гы! — улыбнулся в ответ довольный метатель и уставила на брата.
Раньше он в основном ругал мелкого и советовал родителям запихнуть его в карцер до совершеннолетия. Но теперь искренне радовался его успехам.
«Может это и называется новыми этапами в жизни семьи?» — подумал уже Даймон и хотел добавить что-то ещё, но тут заговорил Рыцарь Смерти.
— В той скале вырублен замок Грихора. Мстислава у него. Вот только доступ в замок закрыт гигантскими воротами, а вечно охраняющая его нежить глаз не смыкает.
О чём говорит рыцарь, стало понятно, когда приблизились к замку.
— Эти? — Даймон указал на две гигантские каменные створы, оббитые железом. Как на вид, так не всякий таран мог с ними справиться. А у них
