голове звучала, и даже список композиций был тот же, что и обычно.
Почти-уже-не-хмурого меня в лаборатории встретили… Встретил. Сегодня с утра на месте оказался только один лаборант, тот, который почти эльф, Иванов и с дополнением «старший» в названии должности. Девушки Сидоровой на месте не случилось.
- Опаздывает? - понимающе уточнил я. - Кстати, здравствуйте, Иванов.
- Здравствуйте, профессор, - вежливо ответил лаборант. - Нет, тут немного другое… Сессия!
- Насколько я успел понять, - мне стало интересно, и я решил уточнить, - все сотрудники проекта уже имеют, как минимум, высшее образование. Администрация клялась и даже божилась, что ни один студент до основной деятельности допущен не будет… Соврали?
Старший лаборант глянул на меня несколько удивленно: я даже подумал, что мой британский язык оказался слишком сложен для понимания в это утро. Оказалось, что мне показалось.
- Товарищ Сидорова — уже опытный сотрудник, и, конечно, давно не студент, - уточнил прекрасно, как оказалось, понявший меня подчиненный. - Вернее, студент, но уже во второй раз: получает заочное образование.
Я немного удивился. Те несколько дней, что мне уже довелось проработать бок о бок с временными моими подчиненными, позволили составить детальную картину личности каждого из них, и по всему выходило: девушка происходит из самой обычной семьи! Вопрос, однако, стоил прояснения.
- Богатые родители? - понимающе уточнил я. - Или муж? И ведь по ней совершенно не скажешь!
Мой собеседник немного завис: ровно так иногда поступает рабочий счетник, установленный у меня на кафедре, стоит мне задать цифродемону вопрос, слишком сложный для уже немолодой эфирной сущности.
Обошел лаборанта, проследовал до своего рабочего стола — специально переставил его накануне так, чтобы сидеть лицом ко входу, спиной же не просто к стене, а прямо в угол — и уселся в достаточно удобное кресло.
- Я привык уже к тому, что в Союзе как-то очень уж много граждан, получивших высшее образование, причем, насколько мне известно, неплохое, однако, - поделился я, - второе высшее — это уже слегка перебор. Это же попросту очень дорого!
Каждый день — как день открытий. К такому положению дел я уже, в целом, привык, однако и то, о чем поведал мне подчиненный, вызвало некую оторопь, по здравому же рассуждению — и вовсе неприкрытую зависть, причем цвета от темно-бордового до иссиня-черного.
Сначала оказалось, что каждый гражданин Союза ССР имеет право на однократное бесплатное получение высшего образования, причем здесь оно называется не иначе, как базовым!
Полагалось, впрочем, выполнить некие условия: например, закончить среднюю школу с пристойным средним баллом и пройти конкурс при поступлении, но таковы требования, наверное, каждого университета в цивилизованном мире, совершенно независимо от формы социального устройства. Еще одно требование, которое, как мне показалось, мой собеседник не одобряет, налагалось уже на бывшего студента после получения диплома: отработать от трех до пяти лет там, куда его, дипломанта, пошлет советское государство.
Этот пункт был настолько несуразно хорош, что я чуть было не рассмеялся: таких-то сказок мне раньше слышать не приходилось! Чтобы государство гарантировало рабочее место каждому выпускнику высшей школы, выпускник же воротил нос и норовил как-то увильнуть от получения однозначного бонуса… Нет, это уже ни в какие, извините, ворота!
- Хорошо, допустим, - прервал я слегка отдающие коммунистической агитацией речи квартерона, - первое высшее, бесплатное, гарантированное трудоустройство… Но ведь сейчас-то, - я взглянул на собеседника победно, - это уже второе образование!
- Одно слово, профессор, - слегка даже обижено ответил лаборант: слова мои, конечно, задели его за живое… Впрочем, именно такую цель я и преследовал: ненавижу, когда мне настолько бессовестно врут! - Даже не слово, фамилия: Аркудин.
- Мне известна фамилия руководителя советского государства, - тоном заговорщицким, этаким «я знаю, что ты знаешь, что я знаю», поделился я с закипающим постепенно оппонентом: положительно, только воспитанность и субординация не давали парню накинуться на меня, если не с кулаками, то с бранными словами. - Что с того, что Аркудин?
- А это его реформа. Одна из них, - постарался успокоиться старший лаборант: верно, сообразил, что мне, как иностранному профессору, некоторые детали могут быть попросту неизвестны, а потому и ситуация в целом понятна не до конца: вдруг я не издеваюсь, но действительно не в курсе? Впрочем, сам я это понял немного погодя, и вести себя продолжал просто омерзительно. До сих пор стыдно, признаться.
Ничего этого я тогда не понимал, и сказать потому не мог, но кивнул: мол, продолжайте.
- У товарища Аркудина высший возможный социальный рейтинг в среде советской молодежи, - не преминул продолжить Иванов. - Если верить результатам опросов, а я им верю. В том числе, и потому, что он разрешил получать второе высшее образование, пусть и заочно! В СССР, профессор, очень любят учиться и хорошо умеют это делать!
- Наверное, любовь юношества компенсируется некоторым недовольством тех, кто постарше, - проворчал я все еще недоверчиво, но уже смирившись с тем, что фантастическая советская реальность действительно имеет место. - Например, работодателей. Я ведь правильно понимаю, сотрудников нужно отпускать на сессию? Возможно, даже с сохранением заработной платы? Вряд ли это нравится буквально всем — слишком много послаблений получается…
- Я такого не говорил, - возразил мне подчиненный. Некий профессор умело изогнул мохнатую бровь свою в знак сомнения. - И в виду не имел! - поспешил уточнить старший лаборант.
И тут в мою умную мохнатую голову пришла одна интересная мысль, и я принялся ее усиленно думать.
В самом деле, если мне, даже и иностранцу, положено бесплатное питание в очень неплохих, по атлантическим меркам, советских ресторанах, быть может, передо мной откроются и иные интереснейшие возможности, связанные со льготами?
- О, это Вам, профессор, надо спрашивать кого-то из администрации, - ответил лаборант на осторожно заданный вопрос. Например, товарища Бабаеву, - взгляд его мечтательно затуманился, и я понял, что все рассказы о небывалой стойкости потомков эльфов к нативным русалочьим чарам — художественный свист.
- Обязательно спрошу, как представится такая возможность,
