пока руки коротки.
— Ишь ты! — усмехнулся Хрущёв. — А у нас и правда особая. Вот сидишь ты передо мной — инженер, вроде бы из будущего. Так и скажи, ты сам всё это придумал?
— Сам, — твёрдо сказал Громов. — Идеи были. Реализовал здесь, на месте. Товарищи, конечно, помогли.
— А учился где?
— МВТУ имени Баумана. Факультет точной механики и приборостроения.
— Ого! — Хрущёв посмотрел с интересом. — Вот это советская власть вас выучила, не то что нас, в прежнее время. Ну да ладно. Главное — чтобы работало. А оно, по слухам, работает. Очень даже.
Он отложил детали, открыл альбом. На снимке — разрушенный дом, в подвале которого светится тёплое пятно. На другом — колонна солдат с поднятыми руками. Сверху, как будто из другого мира, снято всё до мелочей.
— Это ты передал артиллерии координаты по штабу у вокзала? — спросил Хрущёв, не поднимая глаз от фото.
— Да. Там был остаток пехотной группы. Без дрона мы бы не успели — готовились к выходу на прорыв.
— И что, ни один не ушёл?
— Ни один.
Хрущёв закрыл альбом, постучал им по столу.
— Послушай, Алексей Андреевич... ты понимаешь, что у нас с тобой сейчас не просто разговор? Не служебный. А… политический. Я, скажу откровенно, вижу, что ты делаешь дело. Не кабинетное, не игрушечное. А настоящее.
Он встал, подошёл к окну. За ним — развалины школы, дальний дым, снег.
— Потому я тебе скажу так. Я сам в Ставку доложу. Лично. Сталину. Только ты в случае чего не подведи и если вызовут, свои аппараты покажи в условиях полигона на высшем уровне. Усек?
— Так точно, — тихо ответил Громов.
*****
Сов. секретноЭкз. № 1
СТАВКА ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДОВАНИЯОПЕРАТИВНОЕ УПРАВЛЕНИЕ04 февраля 1943 г.г. Москва, Кремль
Управлению Особого Отдела НКВД по Сталинградскому фронтуНачальнику Особого отдела,тов. Топчиеву В.К.
На Ваше донесение от 01.02.43 № СФ/004-О о применении в составе 64-й армии Сталинградского фронта беспилотных летательных аппаратов (БЛА) специального назначения — доложено.
Признать целесообразным проведение испытаний указанных аппаратов с участием представителя Ставки Верховного Главнокомандования в условиях боевой обстановки.
Для предварительной оценки результатов, достигнутых в районе Сталинграда, командующему 64-й армии генерал-полковнику Шумилову представить в Ставку:
краткий технический отчёт о конструкции, управлении и результатах применения аппаратов;
фотоматериалы и карты применения;
предложения по расширению практики использования на уровне фронтов.
До прибытия представителя Ставки аппараты продолжать использовать в интересах завершения текущей боевой операции, при этом обеспечить:
охрану персонала и оборудования;
сохранность всей документации и отчётности;
соблюдение режима секретности.
По результатам испытаний, при положительной оценке, предусмотреть возможность создания опытного подразделения воздушной разведки в составе штаба одного из фронтов РККА.
Представителя Ставки для командировки определить в отдельном распоряжении.
Верховный ГлавнокомандующийМаршал Советского Союза(подпись) /И. Сталин/
Секретарь Ставки ВГК/А. Штеменко/
*****
Снег в Сталинграде не прекращался вторые сутки. Он ложился поверх выжженных улиц, вдавливался в кирпичи, засыпал руины. В таких условиях даже звук глох, как будто сам воздух не желал больше слышать голос войны.
На окраине бывшего рабочего посёлка, в укрытии, где размещался передовой пункт управления 64-й армии, в этот день было необычно многолюдно. Картами завалили все горизонтальные поверхности — даже на буржуйке лежала фанера с красными отметками. У стены, рядом с радиостанцией, стоял человек в кожаном пальто, с твёрдыми чертами лица и глазами наблюдателя. Это и был представитель Ставки — генерал-лейтенант Сергей Штеменко, прибывший по личному поручению Верховного.
Рядом с ним — Шумилов, Ласкин и Громов.
— Предлагаю сразу к делу, — сказал Штеменко, не теряя времени. — Время нынче на вес золота. Полигон — дело вторичное. Покажите, как говорится, на живом враге.
— Покажем, — тихо отозвался Громов. — В секторе севернее вокзала, по данным ОСНАЗа, ещё активны две вражеские группы. Никакой координации, но по-прежнему вооружены. Мы вчера их засекли — сегодня проверим и наводим артиллерию.
Он подошёл к длинному деревянному ящику, снял крышку. Внутри — серебристое тело дрона, лёгкое, почти изящное. Рядом — элементы антенны, блок питания, записывающее устройство.
— Аппарат «Сокол-4». Инфракрасная камера, стабилизация по гироскопу. Дальность — до 12 километров. Передача сигнала в реальном времени. Летит бесшумно, высота — 500–700 метров.
— И всё это… в полевых условиях? — уточнил Иванов, не скрывая интереса.
— Всё. Тут и собирали. Из наших и трофейных деталей.
Громов с сержантом Дурневым вышли наружу. Метель не стихала, но видимость была терпимой. Дрон поднялся в воздух через три минуты — тихо, с лёгким шелестом, как птица, ловящая поток. Через минуту сигнал появился на экране переносного пункта управления. Изображение было чёрно-белым, зернистым, но отчётливым.
— Вот линия разрушенного дома, — пояснял Громов, указывая на экран. — Видите? В подвале — тепло. Люди. Двигаются.
— Сколько?
— Примерно 18–20 человек. Винтовки на ремне, пулемёта не видно. Наводим координаты.
Генерал Штеменко наклонился ближе. Он смотрел внимательно, не перебивал.
— Сигнал устойчивый?
— Да. Второй аппарат уже на запасной позиции, если потеряем этот — поднимем дублирующий. Передаём координаты в батарею полковника Пичугина. Поправка — один градус на северо-восток.
Связист оторвался от наушников:
— Батарея готова. Ждут команды.
Шумилов кивнул:
— Поехали.
Раздался короткий свист — затем, спустя секунды, глухой грохот на горизонте. Экран зашевелился: чёрные силуэты бросились прочь из укрытия. Несколько фигур упали.
— Корректировка… Готово. Следующий залп — по отходящим.
Вторая вспышка — и снова грохот. Камера фиксировала развалины, но больше движения не было.
— Всё. Группа нейтрализована, — сказал Громов. — Фотоплёнка, надо полагать, будет отправлена в Ставку. Подтверждение прилагаем.
Генерал Штеменко молчал ещё несколько секунд. Потом выпрямился, слегка покачал головой и сказал:
— Впечатляет. Богата русская земля на талантливых людей. Я ожидал, честно говоря, больше слов, а вышло вот как.
Он обернулся к Шумилову:
— Это — оружие. Тихое, точное. Этого не было у нас. А теперь есть.
— Всё благодаря Громову, — сказал Шумилов. — Он — не только инженер. Он — глаза нашей армии.
Штеменко взглянул на Алексея, слегка прищурившись:
— Документация у тебя в порядке?
— Да. Систематизируем. Есть чертежи, схемы, отчёты по каждому полёту.
— Тогда готовься. По возвращении я лично доложу Верховному. И не на словах — покажу плёнки, покажу снимки. Такую вещь скрывать нельзя. Это война будущего.
Он протянул руку. Громов пожал её.
— Твоя задача, — сказал
