запах дыма сигарет вперемешку с алкоголем. Я сижу на кожаном кресле напротив восседающего за своим рабочем столом хозяина. Плотные занавески задёрнуты, помещение освещает только тусклая лампа. Глаза начинают болеть оттого, что приходится напрягать зрение, чтобы разглядеть окружающее пространство.
Витале вальяжно покуривает трубку, выпуская дым в воздух. В горле першит, но я себя сдерживаю, всё время пытаясь сглотнуть слюну, чтобы избавиться от неприятного чувства.
– Значит, говоришь, в Сиэтле тебе больше не место? – задумчиво протягивает, делая очередную затяжку.
– Да, – коротко отвечаю. Он услышал наш разговор с Марко, оправдываться и отрицать сказанное сейчас будет глупо с моей стороны.
По правде говоря, между нами никогда не было такого натянутого разговора, раньше глава клана относился ко мне, я бы сказала, как к дочери. Но сейчас нет. Сегодня я ощущаю от мужчины волны агрессии и недоверия в мою сторону. Словно наши роли сменилась.
– Хорошо тебе живётся в Клане «Galante Family?», – с лёгким пренебрежением произносит название, словно мужчине неприятно об этом говорить.
– Безусловно, спасибо, но из всего Клана я контактирую только со своим мужем, – сдержанно отвечаю на очередной вопрос, а у самой внутри всё кипит от странного волнения, как будто беседую с недругом. Неужели он меня таковой и считает?
– Как семейная жизнь? Говорят, несладко тебе, одно за другим наваливается. – якобы сочувственно произносит отец с прищуром. – Муж не говорил тебе, кто вам вчера бомбу подложил?
– Я не лезу в дела Максимилиана… – разговор, похожий на допрос, начинает мне нравиться всё меньше.
Витале откладывает трубку в сторону, нетерпеливо достаёт из своего стола металлическую золотую коробочку, напоминающую портсигар и высыпает на стол белый порошок.
– Странно, твой отец обещал, что его дочь смышлёная и добудет полезную информацию. Но за всё время твоего пребывания в Лос-Анджелесе мы не получили ровным счётом ничего! – пристально смотрит в моё лицо, параллельно выравнивая порошок на столе пластиковой картой.
Это же… кокаин!
Боже, он что, наркоман?
Тем временем мужчина швыряет карту в сторону, наклоняется и вдыхает по очереди обе белые дорожки. Еле сдерживаюсь, чтобы не раскрыть рот от шока. Что вообще происходит?
– Я ничего не знаю, извините, – сердце начинает колотиться в груди, грозясь выскочить наружу, я одна в помещении с человеком в наркотическом опьянении, – не понимаю, о какой информации идёт речь…
Дженовезе поднимается со своего места встряхнув головой. Постояв так несколько секунд, начинает медленно и уверенно двигаться в мою сторону. Нервно сжимаю похолодевшие пальцы, сложенные на коленях, пытаясь согреть.
– А мне и не нужна информация про Клан, тупая ты сука! Рассказывай про слабые стороны своего муженька!
Внутренности вмиг скручивает в тугой узел. Дженовезе становится с каждым словом всё агрессивнее, вгоняя меня в панику и желание сбежать.
– Ч-что? – смотрю непонимающе, глаза начинают метаться по сторонам. Нужно поскорее убираться отсюда, почему меня ещё никто не хватился? – Какие слабые стороны?
– Не строй из себя дурочку! – мужчина возвышается надо мной., инстинктивно вжимаюсь в спинку кресла, но ему это не мешает, и звонкая пощёчина обжигает лицо. Машинально хватаюсь ладонью за место удара, Витале вцепляется в руку, отдирая её. – Выкладывай, я сказал! Думаешь мы просто так тебя отправили в Лос-Анджелес? Отец не смог вытащить из тебя инфу по-хорошему, но я заставляю говорить!
– Я не понимаю, что вам нужно, – горячие слёзы обиды, боли и страха текут из глаз ручьём; делаю попытку вырваться, но он сжимает ещё сильнее, до хруста.
– Говори, как твой муж грохнул своего отца, грязная потаскуха Галанте! – разъярённо рокочет Витале.
Как Максимилиан убил отца?..
Максимилиан убил отца?!
– Он не убивал… не мог… вы что-то путаете… – шокировано смотрю на покрасневшего от гнева Дженовезе, тот отпускает меня и отвешивает со всей своей мужской силы вторую пощёчину, от которой я, не удержавшись падаю на спинку кресла, прижимаясь к ней лицом. Волосы разметались по лицу, чувствую, как из только затянувшейся после вчерашней трещины на губе снова начинает течь кровь.
Но ему мало, намотав мои волосы на кулак, сжимает их на затылке, заставляя смотреть в глаза.
– Твой муж убийца, признай это! Говори, ты-ы-ы! Подстилка! – грязные оскорбления сыплются в мою сторону. За что? Они ведь сами выдали меня за того, кого выбрали…
Глотаю слёзы с горечью обиды, разговор принял такой неожиданный поворот, что я перестаю слушать и вникать, что кричит этот обезумевший от дурмана мужчина…
Я представляю, что нахожусь в вакууме. Это всё происходит не со мной, он говорит это другой девушке, не мне! Витале Дженовезе никогда бы так не поступил, я выросла на его глазах. Неужели ему и отцу клан намного важнее чужих чувств? Если они ведут себя так со мной, то что делают с остальными? С теми, кто оказался разменной монетой?..
Чьи-то руки неожиданно оттаскивают от меня Дженовезе, швыряя его на стоящий в углу диван. Я шокировано подскакиваю с кресла, не зная, куда себя деть. Как я могла не услышать, когда вошёл Максимилиан?..
Он пришёл за мной, пришёл…
– Никто не смеет прикасаться к моей жене! – громоподобно произносит, тыкая пальцем в Главу Сиэтла. Первая мысль, пришедшая в голову, что сейчас он застрелит мужчину, но затем выдыхаю, вспомнив, что у него нет при себе оружия.
Макс наклоняется и оставляет несколько ударов кулаками на лице Витале, тот кряхтит, но отталкивает от себя Максимилиана и поднимается с дивана, готовясь наброситься.
– Ты, сосунок, в моём до-о-о-ме?! На ме-е-е-ня смеешь нападать?! – заторможенно вопит хозяин дома, однако действия его быстрые и чёткие, Витале пытается нанести Максимилиану несколько ударов, но тот оперативно их пресекает, атакуя сам. Краем глаза я вижу, что пока муж наносит удары Дженовезе, тот тянется рукой в карман и технично выуживает из него острый клинок.
Нет!
Нет, нет, нет!
Животный страх – вот что я испытываю в данный момент. Страх за мужа, за то, то сейчас хитрый, обнюханный старик его прирежет на моих глазах, застилает глаза и затмевает разум, напрочь отбивая здравый смысл. Я не отдаю отчёт своим действиям, когда подхватываю с пола керамическую вазу и разбиваю о затылок Дженовезе. Грохот падающего тела приводит меня в чувство. Витале опускается на пол, роняя рядом с собой клинок.
– Я… я убила его? – ошарашенно произношу, прикрывая рот ладонью.
– Не паникуй, Ариела, – муж опускается на одно колено проверяя пульс. – Живой, сукин сын.
С немигающим взглядом поднимается и подходит ко мне в два шага, крепко прижимая мою голову к своей груди, чтобы успокоить.
– О, боже! Я развязала войну?.. – меня всю начинает трясти, заикаясь
