людей, стоило два золотых. Баснословная сумма для обычных крестьян, что продают свою продукцию. Поэтому в центре всегда были заморские купцы, именитые мастера, богатые торговцы. Здесь продавались шелка из дальних стран, оружие, экзотические фрукты, ювелирные украшения. Чуть дальше прилавки стоили один золотой, и там были всё те же «богачи», но только менее удачливые — они не успели занять лучшие места.
От центра к краям расположились обычные торговцы. Места тут стоили от двадцати до восьмидесяти серебряных, в зависимости от отдаления. Там, где платили за прилавок десять серебра, уже были бедные крестьяне из деревень, торгующие овощами с огорода, своими курами и гусями. Тут, проходя мимо, я видела Майло с дочкой. Я махнула им рукой, и они поприветствовали меня в ответ.
Выбора у нас не было — денег нам хватало только на самый край. Не было тут уже брусчатки площади — только грязная дорожка. Рядом торговали рыбой, при том, судя по запаху, не очень свежей. Мужчина, закутанный в плащ так, что не было видно лица, продавал вино, от которого за несколько метров исходил кисловатый запах брожения. Здесь, на отшибе прилавков, собрались, можно сказать, отбросы торговли.
— Нам конец, — вздохнула тихо я так, чтобы Алиас не услышал.
Сама же повернулась к нему, натянула улыбку на лицо и излишне уверенно сказала:
— Всё у нас получится, я уверена.
Магиар глянул на меня как на полоумную. Он был хмур, мрачен, и всё время, с тех пор как перенесли корзины с зельями, молчал.
Мы расставили на прилавке наши баночки и стали ждать покупателей. Но никого практически не было. Народ доходил до прилавков буквально в нескольких метров от нас, а затем разворачивались и уходили. Некоторые пытались подойти ближе, но уловив ароматы тухлой рыбы и прокисшего вина, морщили носы и удалялись ещё быстрее. Так прошёл первый час ярмарки, и меня охватило отчаяние.
— Я пойду, — сказала Алиасу. — Попробую как-нибудь завлечь к нам покупателей.
Магиар задумчиво кивнул, погруженный в свои мрачные мысли.
Я дошла до прилавка, где продавали своих кур Майло и Дивина.
— Ну что, соседушка, как торговля идет? — крикнул мне фермер ещё до того, как я приблизилась.
— Никак, — ответила я негромко, уже когда подошла к их прилавку.
— Отчего же? — с искренним беспокойством спросила его дочь.
С моих губ сорвался невольный вздох:
— Никто не доходит до нас. В том страшном и грязном углу не желает никто появляться.
— О как, — печально покачал головой Майло. — Беда.
В этот миг к их прилавку подошла тучная женщина с ярко-рыжими волосами. Лицо ее сплошь и рядом покрывала густая россыпь веснушек.
— По чём кура? — басовито спросила она, и Майло с улыбкой кинулся обслуживать её.
Мы же продолжали беседовать с Дивиной.
— Ладно бы ещё зелья плохие были, — говорила девушка. — Так я же знаю, что магиар Алиас варит отменно. Вон, погляди, зельевар рядом с нами.
Она качнула головой в сторону одного из прилавков, и я обернулась, чтобы поглядеть. Седоватый худой мужчина с крючковатым носом зло сверкал глазами из-под нахмуренных бровей, разглядывая прогуливающихся мимо покупателей. Перед ним стояли зелья.
— Гля, — усмехнулась Дивина. — Мутные какие. А ведь народ покупает. От его зелий не то, что бородавки сойдут, а наоборот — сотней высыпают на лице.
В этот миг к зельевару подошел богато одетый мужчина, между ними завязалась беседа. Спустя полминуты мужчина отошёл от прилавка с несколькими бутылками. Я оценила жидкость в них. Скорее всего, если судить по цвету и хорошо украшенной пробке, это зелье от мужского бессилия. Дорогая вещь.
— Если он купил то, что я думаю, то ночь у этого господина сегодня не задастся, — негромко сказала я.
— Вот и я о чём. Вон, если ты дала мне зелье от веснушек, так у меня уже через день всё с лица сошло! Как будто и не бывало их никогда!
Басовитый голос вмешался в наш разговор:
— За день, говоришь?
Мы с Дивиной разом повернулись. Рыжая женщина смотрела на нас из-под густых бровей. Лицо ее было сплошь покрыто веснушками, которые кое-где сливались в большие коричневые пятна. В руках её были три куриные тушки, которые она только что приобрела.
— За день, — кивнула дочка фермера. — Правда, не много было у меня их, но всё равно. Моя подруга Гарта вся ржой усыпана, так уже половина прошла. А всё благодаря зельям магиара Алиаса.
Ореховые глаза женщины сверкнули интересом.
— И мои, значица, убрать можно?
— Конечно, — улыбнулась я ей. — Просто понадобится больше времени и зелий.
— И сколько? — нетерпеливо пробасила собеседница.
Я прикинула.
— Где-то семь-восемь бутыльков. Один в неделю.
Женщина задумалась.
— И где мне купить эти зелья, говоришь?
Я радостно улыбнулась, показала пальцем на наш прилавок в самом конце.
— Вон, видите этого печального магиара? Он варит лучшие зелья в Саргонде.
Женщина опять нахмурилась, недовольно глянула на меня:
— За дуру держишь? Лучший зельевар сидит там, рядом с Гнилым Джоном и его рыбой? Ага, как же!
Она хмыкнула, демонстративно сплюнула на землю и уже собралась уходить, но я схватила её за руку.
— Смотрите, — повернула я её к прилавку, где торговал седой зельевар. — Видите, что он продает?
— Ну?
— Зелья мутные, на дне виден осадок. Подойдите ближе, гляньте, если не верите мне. А знаете, что бывает, если такие зелья пить?
— Ну? — вновь повторила женщина.
— В лучшем случае, оно просто не подействует, и вы выбросите свои денежки на ветер. А в худшем… Выпьете его зелье от веснушек, а лицо покроется прыщами. Да так, что живого места не будет. Они гнить будут, лопаться, оставляя язвочки. И вот вы не только не избавитесь от веснушек, но и ещё шрамами-оспинами обзаведетесь.
Глаза женщины широко распахнулись от удивления.
— Думаете я вру? Побочные эффекты все расписаны в справочнике, могу вам показать, если пожелаете. А теперь пройдите туда, в конец, гляньте на то, что мы продаём. Зелья как слеза — чистейшие, концентрированные! Вам всего понадобится восемь бутыльков, а попадете на разведенное от плохого зельевара, и нужно будет бутыльков двадцать выпить, чтобы половину убрать.
Я даже запыхалась, пока всё это рассказывала. Женщина глянула ещё раз на соседний прилавок, потом на наш. Нерешительно согласилась:
— Ладно. Веди. Но
