Виктор прекрасно знал, как перемещаться по минным полям. Ведь это он придумал схему закладки мин. Растяжка – и сразу мина, два шага – и вновь растяжка и две мины, одна за другой, ещё два шага – и всё заново. И это безумие растянулось на несколько десятков метров. Но выбора не было.
Перебравшись на другой берег, Виктор отошёл на десять шагов, это был безопасный периметр, и обернулся, чтобы подождать остальных. Прозвучал взрыв, и он немного присел, держа дочь на спине. Больше никто не сумел перебраться – они оказались единственными, кому повезло.
Он смотрел на крепость и не верил своим глазам. Самое огромное скопление тварей кишело у второй линии, там, где полегло больше всего защитников. Чудовища визжали и толкались, разрывая тела людей и жадно поглощая куски мяса. Огонь ещё вёлся из пулемётов некоторых танков, не смолкал и дот – мутанты не могли прогрызть толщину брони и металла. Часть монстров рыскала среди контейнеров, видимо, кто-то сумел укрыться внутри. Но людские крики прекратились, доносились лишь злобные вопли дерущихся за мясо тварей.
Один из мутантов, который рыскал среди броневиков, поднял голову и принюхался, затем обернулся в сторону обрушившегося моста и с пронзительным визгом ринулся к нему.
– Только не отпускай! – сказал Виктор, развернулся и начал отсчитывать шаги.
5
«Два шага, переступаем растяжку и ставим ногу немного дальше, чтобы не наткнуться на мину». Зелёная трава исчезла, выгнила, листья и опавшие иглы тоже сгнили, и лишь высохший, сильно пожелтевший мох хрустел под ногами. Среди коричневых стволов и грязного настила натянутые нити были очень хорошо заметны. Нужно помнить одно: после первой растяжки – мина, а после второй – сразу две, только бы не перепутать последовательность.
Виктору казалось, что он прошёл несколько километров, так тяжело ему давалось преодоление собственных ловушек. Лоб покрылся испариной, капельки пота иногда срывались и тоненькой струйкой текли по лицу. Когда они докатывались до верхней губы, он их слизывал, ощущая солоноватый вкус. Ребёнок изо всех сил держался за шею, и Виктор не всегда мог сделать полноценный вдох. Ремень автомата больно резал плечо, а гранаты периодически чувствительно ударяли по бёдрам, но это было неважно. Ведь они живы! Он и его родная дочь.
Крики чудовищ и выстрелы стали не слышны. Лишь скрип колышущихся под порывами ветра стволов и хруст крошащегося мха под ногами. Можно сбавить ход.
– Пап, ещё долго? – почти прошептала Аня, боясь, что кто-нибудь её услышит.
– Нет! Думаю, нет. Скоро дорога, а там можно идти по…
Взрыв позади них прозвучал так неожиданно, что маленькая Аня вскрикнула и задрожала, а Виктор чуть не наступил на мину.
«Это они! – понял он. – Надо бежать!»
– Они идут за нами! – прохрипела дочь и опять принялась тихонько всхлипывать.
– Всё в порядке! – ответил отец, заметно ускорившись. – Они не смогут… там столько…
И тут он вспомнил, что эти твари способны перепрыгивать с дерева на дерево. Но погонятся ли они за двумя людьми, когда в крепости столько «еды»?
Он не мог знать того, что более сильные мутанты не подпускали к завоёванной добыче слабых сородичей, существование которых не имело значения для колонии. Запасы пищи должны достаться самым сильным, тем, кто сможет дать жизнь здоровому и крепкому потомству. Слабым и больным не давали утолить голод даже падалью, и, учуяв запах людей, твари, гонимые диким голодом, обошли крепость и бросились вдогонку.
Ещё одна растяжка, и… дорога.
– Держись как можно крепче! – закричал Виктор и рванул вперёд по хорошо утрамбованной лесной дороге.
Даже с ребёнком на шее, уставший и измотанный, он нёсся как ветер. Во рту пересохло, и губы горели, словно обожжённые кислотой, когда их касалась капля пота. Спина взмокла. Берцы сильно натёрли ноги, и каждый шаг причинял боль. Длинное пальто тоже мешало, постоянно цепляясь за ноги. Но он не собирался останавливаться, Виктор точно знал, что по крайней мере пять километров он легко преодолеет.
