Эй, не стойте слишком близко — Я тигренок, а не киска!
С. Маршак
Саяна
— Ну, и когда ты мне поведаешь, кто такая Сильвия? — спросила я и улеглась поудобнее.
— Откуда?.. — потрясенно выдохнул Горан.
— У меня свои источники информации.
— Когда ты успела?!
— Зубы мне не заговаривай. Рассказывай давай.
— Саяна, там нечего рассказывать. Сильвия — подруга детства. Все знают, что она в меня влюблена. Но как к женщине я всегда был к ней равнодушен.
— Почему? — как можно не влюбиться в такую красавицу?
— Да я вообще до тебя ни разу не любил! Не хмурься так, сокровище мое! Что тебя тревожит?
— Мне только что пришло в голову, что у тебя в анамнезе куча баб. Так что ты не идеальный мужчина.
— А идеальный что из себя представляет?
— Помимо всего прочего это тот, кто на вопрос о бывших ответит "Нет никаких бывших, все сдохли, не переживай".
— Саяна! — Горан расхохотался, уткнувшись лицом в мои волосы. — Ты!.. Невозможное существо!
— А ты… ты санклит легкого поведения!
— Ты ревнуешь! — ахнул он, расплывшись в довольной улыбке.
— Да ни разу! — фыркнула я.
— Ревнуешь!
— Ничего подобного!
— Если бы знал, что встречу тебя, ни на одну и внимания бы не обратил! Достался бы тебе трехсотлетним девственником!
— Ужас какой!
— С мозолистыми ладонями!
— Кошмар!
Нас начал душить смех.
— Ничего не умеющим.
— По книгам бы изучал!
— Таких книг в моей молодости не было!
— Смотрел бы средневековую порнушку!
— Злая женщина! — он ласково улыбнулся. — Люблю тебя, родная! Так люблю!
— Любовью сыт не будешь!
— Ты права. Время обедать. — Горан приподнялся на локте. — Что моя госпожа желает отведать?
— Хочу того грибного супа и фруктов.
— И всего-то? — он пренебрежительно фыркнул. — Думал, мороженое из птичьего молока хотя бы прикажешь приготовить!
— Не искушай!
— Все, молчу! Пошел готовить!
— Идеальный мужчина! — промурлыкала я и отправилась в душ.
Горан
Я проводил ее взглядом, не в силах перестать улыбаться. Не думал, что такое вообще возможно — быть счастливым до боли! Никогда не понимал парочек, что целуются, не переставая, теперь же хотел быть как они — прикасаться к Саяне постоянно, обнимать, таять под взглядом любимой, замирать, заметив мурашки на ее коже, и понимать, что их вызвал я.
Она изменила меня полностью. Или просто помогла стать тем, кем всегда был? Кто знает. Того Горана, ранимого, чувствительного, остро воспринимающего красоту, желающего созидать и защищать, помнила, должно быть, только моя мать. Но она ушла от отца, когда я был еще ребенком — после того, как убили Януша, их долгожданного любимого первенца.
С того времени за мое воспитание взялся Антун, до того момента не обращавший на второго сына внимания. Отец ломал меня, пока от того мальчугана не осталось и следа. Но даже это его не удовлетворило, я всегда был не тем, все делал не так, и даже изо всех сил стараясь угодить, получал в ответ лишь его раздражение и разочарованный взгляд, полный тоски — по огневолосому Янушу.
Любовь Саяны взорвалась в заледеневшей душе того одиночки, не пускающего в душу ровным счетом никого, чистым огнем. Он выжег накопившуюся за сотни лет боль, помог легко стряхнуть те оковы, в которые меня заковал Антун, поселил в сердце безумно сильную любовь — без ограничений. Я стал счастливым. И познал кое-что еще — страх все это потерять!
Думая об этом, я улыбался. Руки словно сами по себе наполняли тарелки супом — тем самым, что понравился Саяне, с насыщенным грибным вкусом. На десерт будет пирог с карамелью — она от него в восторге, и фрукты.
