живое воображение…»
— Вы кого-нибудь ждете, ребята? — услышала я над самым ухом мужской голос и подняла глаза.
«Ангел» был слегка навеселе и выглядел совсем не так, как в моем представлении должны выглядеть ангелы. Скорее уж он был похож на дядьку из рекламы пива «Толстяк».
— Мы просто не можем попасть внутрь, — объяснила я. — Человек, к которому мы пришли, не отвечает….
— Та-а-ак… А к кому вы, собственно, пришли в такую… Кстати, времени-то сколько?
— Шесть утра, — сказал Леха. — Точнее, уже пять минут седьмого…
— Ой е-мое! — простонал «ангел». — Томка меня теперь распнет на фиг… Слушай, братишка, от меня сильно пахнет?
— Сильно, — принюхавшись, сказал Леха.
— А чем пахнет? спросил «ангел», пытливо глядя Лехе в лицо.
— То есть как это… Спиртным…
— Ну, это не страшно, — отмахнулся «ангел». — Это Томку только слегка разозлит… Духами не пахнет?
— Нет вроде…
— Ну и слава Богу… Так к кому вы пришли-то?
— К Райкову, — сказала я.
— К Витьке? И чего? Он должен дома быть… Я уходил как раз, а он пришел. И никуда не собирался… Может он спит?
— Я уже раз сто звонила по телефону и еще раз пятьдесят вот сюда…
Я показала на звонок.
— Ладно, — сказал «ангел», — пошли… Выясним, что у Витьки за блажь приключилась…
Он открыл дверь и впустил нас в подъезд.
Высокие ступени были, конечно, устланы красными коврами, так что охранять тут было что… И фикусы с пальмами украшали этот подъезд, и чистота была как в квартире… Никаких тебе граффити и никаких сигаретных окурков.
Наши шаги были неслышными, «ангел», поднимаясь по лестнице, так громко сопел, расстегивая на пальто с бобриковым воротником, что лаже если бы мы стучали каблуками, все равно ничего не было бы слышно.
Мы поднялись на последний этаж, и тут вдруг «ангел» удивил меня вторично.
Он резко развернулся, ткнул мне в грудь пальцем и сказал:
— Саша…
Я вздрогнула от неожиданности.
— И… что? — осторожно поинтересовалась я.
— Ничего, — пожал он плечами. — Просто я допер… Вы Саша. Ленку-то я знаю… Значит, вы та самая Саша, для которой Витька просил меня раздобыть «Реми Мартен» коллекционный…
Он снова развернулся к дверям и позвонил.
Ответа не было…
Мне еще никогда нс было так страшно, как сейчас. И я никогда не чувствовала себя такой беззащитной перед злом…
Чтобы не показать свою слабость, я отвернулась к стене. «Ничего не будет, кроме беды да горя»… Этот шепот внутри меня отдался странным эхом повсюду: «Ни-че-го…»
Я стояла, сжав кулаки, и старалась не видеть внутри себя этой боли, и пыталась заглушить голос предчувствия скорой и неминуемой беды…
«Я лечу за тобою, как перо над водою…»
«Если с ним что-то случится, я убью их!» — говорим внутри меня маленькая обиженная девочка. А взрослая Саша устало отвечала ей: «Милая, как же с ними справиться? Разве ты не помнишь слова Эллины: «Они могущественны «.
И маленькая девочка внутри меня начала плакать… От безысходности. От обиды на этот мир… От полной незащищенности…
— Сашка, ты чего? Совсем расклеилась…
Леха подошел совсем близко, взял мое лицо в свои руки.
— Слушай, Сашка, все будет хорошо.
— Мне что-то не нравится запах… «Ангел» повел носом, озабоченно глядя на дверь. — Ничего не чувствуешь? — спросил он у Лехи.
— Вроде нет…
— Газом прет, — сказал «ангел». — Не нравится мне это. Придется прибегнуть к экстренным мерам… Хотел до смерти оставаться честным, но…
Он достал из кармана связку ключей. То есть это мне показалось, что это ключи, а Леха восхищенно присвистнул.
— Ничего себе затарочка…
— А куда деваться? Друг подарил, но не думал я, что придется воспользоваться…
Как только дверь открылась, я бросилась внутрь. Я ничего не слышала — сердце стучало так оглушительно, что до меня долетали только обрывки фраз: «Черт… выключи поскорее газ… кошмар…»
Витька лежал на полу вытянувшись, лицом вниз — как будто пытался дойти до кухни, но упал по дороге… Я только и смогла прошептать его имя и бросилась к нему. Опустившись на колени, я попыталась перевернуть его, но он был таким тяжелым, и еще я подумала: а вдруг он умер?
Стоило мне только это подумать, как боль стала невыносимой. Если люди думают, что, когда болит душа, не надо волноваться — это же не тело… Так вот, я и сама так думала раньше, но теперь я внезапно поняла, что физическая боль переносится легче. И еще — моя душа болела очень сильно. Так сильно, что переносить эту боль я не могла.
— Витька, — позвала я его. — Ну, пожалуйста… Отзовись. Пожалуйста…
Я все еще пыталась перевернуть его на спину — может быть, у меня просто нс было сил смотреть на его спину и не видеть лица — понимаете, иногда так страшно, что больше ты никогда не увидишь лица…
Тут я вспомнила про Петра и Февронию. Господи, какие же святые могли сейчас понять меня лучше, чем они?
— Пожалуйста, — шепотом попросила я. — Пожалуйста, помогите мне…
И тут же снова появился «ангел». Он опустился на корточки рядом со мной и потрогал Витькину руку.
— Однако живучий парень! — сказал он восхищенно. — Я бы уже концы отдал… — Обернувшись, он крикнул: — Эй, парень! Как его?…
— Леша, — подсказала я машинальнo.
— Леш! Его бы надо вытащить отсюдa. Помоги…
Oни вынесли Витьку из комнаты.
Bнутри меня начинался ледниковый период. Я словно впала в оцепенение. «Душа, скованная льдом»… Эти слова пришли сами. Не знаю oткудa. Не знаю зачем… Если с ним что-то случится… Боже ты мой, да ведь уже…
Если он…
Эта мысль была слишком болезненной — даже отдалась в моей голове резким приступом мигрени. Надо прийти в себя.
— «Скорую» надо, — распорядился «ангел», поднимая голову. — Если я пойду сейчас к Томке, придется вызывать сразу в две «скорых». Она мне башку кастрюлей проломит…
— А ментов? — спросил Леха осторожно.
— А какая от них польза? — oтмахнулся «ангел». — Тут и ловить то некого… Не этих же… И он презрительно фыркнул. — Говорил я ему, что нечего с этой гоп-компанией водиться. Ко мне попробовали подъехать, и вышел у бедных психотерапевтов крутой облом! В конце концов, я не собираюсь им деньги свои кровные отдавать… Чего я, придурок, что ли? Книжка эта вонючая сто шестьдесят рэ стоит, я уж лучше детектив почитаю… А чтобы на собрание пойти, тоже стольник им выложи… Нет, я, конечно, понимаю, что они таким образом себе на безбедную старость зарабатывают… Но я же не нанимался ее им обеспечивать!
Он ворчал, но я видела, что так он прогоняет беспокойство.
Я
