уголок губы выдавал владевшие им чувства.
Мы вышли в коридор – и тут же нарвались на какую-то многочисленную телевизионную группу. В последние пару недель неугомонный Воздвиженский, окончательно выйдя из удрученного состояния, активно задействовал прессу: давал комментарии и интервью, даже объявил о желании написать книгу о своих злоключениях. Не искавший скандальной славы Ник настаивал на прекращении этого цирка, уверяя, что мы справимся с Игорем и без журналистов, но какое там…
Вот и на сей раз, стоило только показать носы из зала заседаний, как перед нами выросла энергичная девушка с микрофоном в руке. Миновать это препятствие не представлялось возможным, тем более что Стася, придя в благодушное настроение после решения суда, вознамерилась благодарить помогавших ей юристов – прямо на камеру! Немного покрасовавшись рядом с клиенткой, Толя отправился утрясать какие-то формальности с бумагами. Заведя глаза к потолку от настырности корреспондентки, Ник подтолкнул меня вперед и жестом дал понять, что сейчас – мой выход.
– Вы не могли бы сказать пару слов об этом резонансном деле для нашего прямого включения? – Мне в лицо ткнулся микрофон.
Ну спасибо, милый, удружил! Краем глаза я видела, как Ник пробрался сквозь толпу и встал в сторонке. По справедливости, именно этому скромнику следовало греться в лучах славы, ведь львиной долей успеха Воздвиженские были обязаны именно ему! Увы, он не терпел публичности, поэтому отдуваться пришлось мне.
Журналистка пытливо смотрела на меня, и ничего не оставалось, как начать пространную речь.
– Надеемся, сегодняшнее решение суда приблизит окончание этой некрасивой истории, – вступила я, стараясь говорить ровным бесстрастным тоном. Ник по-прежнему стоял в сторонке и с улыбкой наблюдал за мной. – Доводы, представленные противной стороной, не получили подтверждения, тогда как мы смогли собрать все необходимые доказательства…
На моих глазах противная – в прямом и переносном смысле слова – сторона вдруг нарисовалась рядом с Ником. Сказав ему пару слов, Игорь махнул куда-то вглубь коридора. Решил поговорить с Ником наедине? Ой-ой-ой, а вот это мне совсем не нравится…
– Семейный кодекс позволяет добросовестному супругу, коим в данном случае является госпожа Воздвиженская, требовать возмещения причиненного ему материального и морального вреда, – машинально продолжала я, чувствуя нарастающую панику. Ник между тем эмоционально всплеснул руками, словно отказываясь от предлагаемого разговора. Не успела я вздохнуть с облегчением, как Игорь вытащил из кармана телефон и принялся тыкать в экран. Караул… – Разумеется, мы постарались в полной мере воспользоваться возможностями, которые предоставляет нам закон…
Я уже с трудом подбирала слова и хотела только одного: поскорее закончить это импровизированное выступление и лететь вслед за Ником. Который тем временем бросил в лицо Игорю злобную усмешку и, повернувшись, решительно двинулся прочь.
– Сторона ответчика уже сообщила нам о желании подать апелляционную жалобу, – по инерции блеяла я, с трудом соображая, что несу. Увы, формат прямой трансляции обязывал сохранять лицо, делая стремительный побег невозможным. – Мы, конечно, будем законными средствами добиваться того, чтобы сегодняшнее решение суда осталось в силе. Спасибо всем за внимание.
Кивнув на прощание, я оставила Воздвиженских наслаждаться успехом и понеслась в коридор. Там было пусто. Я пробежала его до конца, попутно заглядывая во все двери, но Ника и след простыл. Подгоняемая паникой, я бросилась вниз, наскоро оделась и выскочила на улицу. Машина Ника стояла у здания, и у меня сразу отлегло от сердца.
Бесцеремонно рванув на себя дверь у пассажирского места, я просунула голову в салон. Ник сидел за рулем с отрешенным видом, положив руки на руль. На сиденье рядом валялся его мобильный.
– Как хорошо, что ты здесь! – залебезила я и, всучив телефон Нику, скользнула в авто. – Поехали домой?
Не говоря ни слова, Ник принялся разворачивать машину. Я притихла, искоса глядя на него: злится или нет, узнал или не узнал? Посрамленный решением суда Игорь вряд ли упустил бы случай донести до Ника содержание того злополучного разговора, случившегося во время новогодних праздников. Я в полной мере осознавала это, но в глубине души все же надеялась на чудо. Рассчитывала на то, что Ник не стал его слушать и послал куда подальше…
Мы молча одолели большую часть дороги. Висевшее в салоне напряжение стало совсем невыносимым, и я сделала попытку затеять разговор.
– Ох уж эти журналисты, прицепились так, что не отвяжешься! И это ведь был прямой эфир, я разволновалась и сама не помню, что несла, – делано хихикнула я, ощущая себя полной дурой. Так или иначе, но мне требовалось говорить, много говорить – и неважно что. Пусть Ник заводит глаза в ответ, пусть осуждает и ругается, только бы не молчал! – Поднявшийся ажиотаж оказался неплохой рекламой не только для Толи, но и для нас. Мы станем по-настоящему востребованными специалистами. Ник, у нас столько интересных дел впереди! И ты слышал, что сказал Воздвиженский? После того, как к ним со Стасей вернулся контроль над компанией, они намерены поручить нам юридическое сопровождение всей своей деятельности. Это же круто! Ну же, не молчи, скажи, ты рад?
– Очень, – с невеселой усмешкой отозвался он, останавливая машину перед моим домом. – Сотрудничество с компанией Воздвиженских обеспечит тебе достойный уровень жизни.
Ох, какой непривычный тон – жесткий, сухой! Никогда прежде Ник не разговаривал со мной вот так…
– Мне? – Я наклонилась, пытаясь заглянуть ему в глаза. – А почему не тебе тоже? Не нам вдвоем?
– Нет никаких нас. – Он наконец-то отвлекся от созерцания хмурого мартовского пейзажа за лобовым стеклом. – Я, естественно, помогу, если будет апелляция, а то и кассация… Но на этом – все. Дело Воздвиженских будет для нас с тобой последним.
* * *
– …я никак не могу тебя забыть… Без тебя плохо. Я так скучаю – по тебе, твоим рукам, губам… Мы попробовали… и я лишний раз убедилась, что нужен мне только ты. Ник – добрый, хороший. Но он – лишь запасной вариант. На безрыбье… По-настоящему я хочу быть с тобой…
Я вслушивалась в собственный голос, доносившийся из телефона Ника, и перед глазами все плыло. В сознании глухим эхом отзывались слова – льстивые, жалкие, глупые. Возмутительно лживые. Умело скомпилированные так, что сомнений в моих намерениях не оставалось.
Как назло, мне не удавалось спродуцировать ни одной связной мысли. Едва мы переступили порог квартиры, как я вцепилась в Ника с требованием разъяснить его решение. Вместо этого он молча открыл мессенджер и, включив сообщение, которое час назад услужливо скинул ему Игорь, отправился в комнату. Я осталась сидеть на кухне, не зная, что делать. У меня не было сил даже плакать.
Я недооценила противника. Все это время меня изводил страх того, что Игорь расскажет Нику о моем звонке. Разумеется, изложит свою версию событий, будет упирать на то, что на самом деле я хочу быть с ним, Игорем, что я жажду вернуть наши прежние отношения… Но до той поры, пока это были слова другого человека, тем более столь коварного и непорядочного, я могла надеяться на то, что Ник им не поверит. Увы, ему любезно предоставили речь от первого лица, и логичная реакция не заставила себя ждать.
Ну да, да, я напортачила, знаю, но сдаваться нельзя, иначе потеряю самое дорогое, что у меня есть – наши отношения… Нужно просто поговорить, все объяснить. Ник поймет, обязательно!
Я сорвалась с места и кинулась в комнату. В глаза сразу бросились аккуратные стопки одежды на кровати и раскрытая спортивная сумка. Только не это…
– Ник. – Я легонько тронула его за плечо, но он стряхнул мою руку одним движением. – Не уходи. Выслушай меня, пожалуйста. Прости, что не сказала тебе раньше…
– О чем? – с безжалостным хладнокровием парировал он. – Что я – запасной вариант? Зачем вообще в таком случае было начинать отношения? Хотела отомстить Игорю, а тут подвернулся я? Могла бы выбрать другой объект. Мы с тобой хорошо дружили столько лет – чем же я заслужил такое оскорбление? Тем, что был рядом, всегда, всякий раз, когда тебе это требовалось?
Ник явно не ждал ответа, да я и не смогла бы его дать при всем
