28 марта 1942 г.
Кто-то остается дома, потому что должны оставаться. У кого-то зеркало на столике, и он смотрит в него и видит, что растолстел. У кого-то в голове проносятся мысли, как вода по колесу мельницы. Меня прервали, и я не закончила, пока. Вы мне поможете, Булуш и Господь.
Следующий день
Жаль, что вчера не писала. Вчера меня захватили весенние желания. Зигу так добр ко мне, такой нежный, такой ласковый – как никогда прежде. Даже в компании мне от этого хорошо, то есть мне было хорошо, больше этого – нет, нет. Я просто не переношу всех этих «охотников». Их много, я в окружении, как будто нахожусь в клетке. Одни пытаются быть открытыми и честными, другие сквернословят за моей спиной, еще другие пытаются через брата или кузена, а еще другие… эх, не стоит об этом писать.
Досадно, что мы так и не сделали фотографии. Ты знал? И что ты думаешь? Отвратительный мир. Нет, не мир, просто наш маленький мирок. И в любом случае, почему З. мне это все говорит, это серьезно выбивает меня из наших отношений, а в то же время подстегивает меня, я начинаю «чувствовать», что я на земле. «Если солнце светит только для буржуазии, мы потушим его» [86]. Правильно! Да, да, вот что я усвоила.
Юлек у меня вызывает отвращение. Меня беспокоит, что я не сказала Норе, но я не могу. Она выглядит такой счастливой, такой довольной. Как я могу это разрушить одним словом?! Нет, я этого не сделаю, не могу. В конце концов, все не идеальны. Все. Я даже не знаю, что лучше. Но когда мне это говорил З., я была рада, я рада, что он вообще существует, что мы существуем и наша мисс[87]. Я чувствовала, что-то, что есть у нас, как-то больше, чем то, что у нее. Что З. более постоянен. Но все неопределенно. Вообще ничего не ясно. Я переживаю странный период, мне хочется писать стихи, и я не могу – нет сил.
Послушайте,Прохожие,Мечтатели и рифмачи,И фантазёры-трюкачи,Вы ходите по мируИ смотрите на небо,Ну что вы ищетеСреди холодных звезд?О ком вздыхаетеВ серебряной ночи?Вот мир – живой и быстрый,Шумливый,Говорливый —Пред вашими глазами!Пусть волны успокоятся,Пусть верную дорогуУкажет вам звезда!И не смотрите вы на мир,Мечтами упиваясь,Рискуйте, узнавайте жизнь,Идите, оступаясь,И падая, и поднимаясь вновь,Летите из неволиУюта, а иначе – смертьОт скуки и от боли.Да, это правда, но среди облаков так прекрасно и так скверно внизу на земле – в этом нет смысла. А теперь для клуба небольшая сплетня.
Хочешь? —Заберемся на гору!Я всегда отвечала: «Да»А теперь вот спрошу тебя:Хочешь ли? Можешь ли?Выдержишь ли?Вот моя любовь —На ладони.Вот вопрос мой:Знаешь ли?Не утонем ли?Не разобьемся?Наша любовь —Тоже тебеЗадает вопросы.Поразмышляю в постели. Вы мне поможете, Булуш и Господь.
7 апреля 1942 г., вторник
Вот так… Мы поссорились и… я решила продолжать сердиться. Но Норка пришла меня убеждать. И убедила. Меня легко убедить. И в самом деле, я рада, что Норка поговорила с Зигу. Я этого давно хотела. Еще я рада, что она идет завтра на пикник и что она любит своего Юлека, что в эту весну она так «преуспевает». Я все думаю о моей весне в прошлом году. Пусть Норенька будет счастлива, она этого заслуживает. Каждый должен пережить первую весну. Наши «весны» так похожи, совсем так же, как мы сами. Но есть и «нечто» разное, как ты знаешь.
Я буду биться с Иркой… любым доступным оружием. У меня было это глупое чувство безразличия – и теперь это не имеет значения…
Вы мне поможете, Булуш и Господь.
9 апреля 1942 г., четверг
Уже все хорошо, все хорошо. Дела идут хорошо… и это хорошо. Мой обожаемый, обожаемый Зигуш. Моя дорогая, дорогая Нора! Я так рада, что вы узнали друг друга. Зигуш, твоя душа такая нежная, как побег мимозы. От каждого порыва ветра он становится слабее. Он умирает. Я никогда не изменюсь. Я всегда буду мечтателем, ничего не поделаешь. Я все еще витаю в облаках, я все еще живу в царстве снов. Булуш, сегодня, даже хотя я люблю тебя не меньше, мне обидно, и это не впервые. Мне с ним сейчас так хорошо, хочу прижаться к нему, крепко обнять… Мой, мой, только мой! Хороший, лучше, чем я. Пока, Зигуш…
Вы мне поможете, Булуш и Господь.
10 апреля 1942 г., пятница
Сегодня утром я много думала о нашем вчерашнем разговоре. Солнце было такое яркое и (казалось) любящее. Я почувствовала весну и должна сказать, что это был мой первый по-настоящему весенний день. Сегодня меня не раздражали «пары», вообще-то, так уже несколько дней. Сегодня даже целующиеся пары могли вызвать только дружеские и теплые чувства. Но даже сегодня, да, все равно утром я строила планы о том, чтобы уехать далеко, высоко, вглубь, и поскольку я их строила на некоторое время, хотела взять с собой Зигмунта. Думаю, начало было таким:
