1
С утра они с капитаном Самохваловым поехали в частную клинику, где проходила курс реабилитации Сашенька Сосновская.
— Надеюсь на твою женскую интуицию и опыт работы с такими клиентами, — сказал он, сжав Любин локоть.
— У меня нет опыта работы. И таких клиентов тоже нет, — возразила она, но это был глас вопиющего в пустыне. Капитан Самохвалов пропускал мимо ушей все, что считал эмоциями.
Люба неохотно подчинилась, подумав, что хотя бы попытается уберечь от него бедную девочку. Методы Самохвалова известны: напор и откровенное давление. Но, к ее удивлению, «бедная девочка» вовсе не выглядела ни напуганной, ни несчастной.
Клиника, в которой она находилась, ничем не напоминала больницу, каковая у Любови Александровны Петровой ассоциировалась с запахом хлорки, белыми стенами и скукой. Заведение было похоже на какой-нибудь подмосковный пансионат, причем недешевый. С программой развлечений и услужливым персоналом. Любу удивило, что в клинике так много юношей и девушек, в возрасте до двадцати лет.
— Почему? Стас, почему?
— А героин — это нынче модно, — усмехнулся он. — И лечиться от наркотической зависимости модно. Разве плохо здесь? Ты вокруг-то посмотри! Они ж не тяжелобольные! К постели не прикованы. Есть болезни от обстоятельств, а есть — от дури. Как раз здесь — сплошная дурь. Идем.
— Куда?
— Мне на вахте сказали, что Сашенькая Сосновская гуляют-с. Ну, что, пошли?
— Вы кто? — спросила Сашенька, когда к ней подошли незнакомые мужчина и женщина.
Редкостная, поздняя сирень обильно цвела вокруг скамейки, на которой сидела девушка. Ее огромные кисти напоминали сахарную вату, подкрашенную соком клюквы, и так же сладко и одурманивающе пахли.
Люба разглядывала Сашеньку и удивлялась. Милая девушка, ничего вульгарного, вызывающего. Минимум косметики, скромный халатик, тонкое, нежное личико. По какой причине она подсела на наркотики? Чего ей не хватало? Или, напротив, всего хватало, захотелось запретного?
Стас первым присел на лавочку рядом с Сашенькой и сказал:
— Мы хотели бы поговорить с тобой о брате.
— Об Антохе? Из милиции, что ли? Жаль. Думала, Сэм прислал. Выручить решил, — Сашенька, выдав эту фразу, на глазах повзрослела.
И Люба насторожилась. Милая девочка, но… это все сирень.
— Почему же обязательно из милиции? — она тоже присела на скамейку. В парке, разбитом вокруг клиники, было тепло и уютно. Рука так и тянулась сорвать ветку сирени, окунуть лицо в розовую пену цветов. И даже попробовать их на вкус. С ума сойти, что за запах!
— Он же картежник, — зевнула Сашенька. -Наделал, наверное, долгов и пришил кого-нибудь. Отдавать-то ему нечем!
— Антон играет в карты?
— В преферанс. У этого, как его… Стрельцова.
— У Павла Петровича? Или… у его сына? -Люба подумала, что запертая в клинике Сашенька может и не знать о смерти Михаила.
— А я их знаю? Фамилию слышала. От Антохи. Именем не интересовалась. Скажите, скоро меня выпустят? Здесь, как в тюрьме, — пожаловалась она. — Сначала-то от отца скрывали, что я наркоманка, а теперь что? Зачем меня здесь держать?
— А ты вылечилась? — спросила Люба.
— Да! Честное пионерское!
— Ты знаешь, что такое пионеры?
— Понятия не имею! Папенька так говорил.
— У тебя проблемы с родителями?
— С ними просто скучно. А так, нет никаких проблем, — Сашенька пожала плечиками. -Я просто не хочу, чтобы меня воспитывали. Не хочу крестиком вышивать, не хочу ходить на бальные танцы. На рояле играть не хочу тоже. Ненавижу, — вдруг с чувством сказала она.
