Мне нравилось видеть, каким выразительным становилось ее лицо, когда я был внутри нее, наблюдать за тем, как она сосредоточенно прикусывает губу, фокусируясь на удовольствии. Я прижал палец к ее клитору, и Элла слегка замедлилась, примеряясь к новому ощущению. Ее стоны звучали более ангельски, чем любой хор, что я когда-либо слышал.
И вскоре Элла уже достигла кульминации. Ее тело растеклось по моему, и она так и лежала на моей груди, сжав мои руки, пока я быстро и небрежно толкался в нее. Мои руки нашли ее задницу и мяли и сжимали, пока Элла стонала в ответ.
Это было тем, чем я невероятно гордился – я так хорошо изучил ее тело, что всегда знал, что делать и где прикоснуться, чтобы доставить удовольствие. Я получал особенное удовлетворение, доводя Эллу до эйфории. Воздух наполнился рваными вздохами, когда я приблизился к оргазму. Она протянула руку, массируя мои яйца, они сжались от ее прикосновения, и в этот момент я кончил, застонав и потеряв над собой контроль от сокрушительного оргазма. Мы оба были измотаны и дышали коротко и тяжело.
– Я подсел на тебя, детка, – прошептал я, уткнувшись носом ей в шею. – К тому, как ты пахнешь, к тем звукам, что ты издаешь, к тому, как ты ощущаешься.
– И я на тебя, – Элла прислонилась к моему лбу. – Может, нам стоит обратиться в рехаб?
– Не, – я хмыкнул, – на флафф это.
Глава 29: Элла
Писать биографию своего парня оказалось гораздо сложнее, чем жизнеописание какой-нибудь исторической фигуры. Что-то я сомневалась, что биограф Джорджа Вашингтона занимался с ним умопомрачительным сексом в душе, а затем они вместе ели в постели суши, заказанные из мишленовского ресторана. Не то чтобы я жаловалась.
День перед Гран-при Бельгии я провела в пустом конференц-зале – моем новом неофициальном офисе, – переписывая главу о первом чемпионстве Блейка. Я пыталась работать в номере Блейка, но мне мало что удавалось написать, когда он находился рядом. Блейк оказался самым приставучим молодым человеком из всех, с кем я встречалась, и стоило нам оказаться вдвоем и вдали от пытливых глаз, как он практически переставал сдерживаться. К четырем часам дня я наконец была довольна проделанной мною работой и написала Джорджу, что глава ждет его комментариев. Скрестив пальцы, я взмолилась, чтобы он не прислал слишком много правок.
Пока я шла по коридору отеля, готовая передохнуть, мой телефон завибрировал – звонил Джек. Разные часовые пояса и рабочие графики оставляли нам не так много возможностей для общения, и мы пытались найти время для созвона всю неделю. Я немедленно ответила на вызов и поприветствовала друга громким возгласом: «Джек!»
– Элла! – воскликнул он с аналогичным энтузиазмом. От его хриплого голоса у меня на лице расплылась улыбка. – Я так рад, что ты ответила! У меня есть очень волнительные новости.
– Ты беременный! – начала я гадать в ожидании лифта. – Ты выяснил, что Дженнифер Энистон – твоя давно потерянная мама. Твой сосед на самом деле…
– Я вынужден остановить тебя прежде, чем ты обвинишь меня во всех мыслимых и немыслимых грехах, – рассмеялся он. – Ты же помнишь Питера? Я рассказывал.
Было сложно уследить за всеми, с кем Джек проводил время, потому что его постоянно окружала толпа людей, но про Питера я слышала довольно часто за последние два месяца. Очень нехарактерно для Джека.
– Того звукоинженера из «Биг Таун»?
«Биг Таун» была одной из сетей по производству подкастов, включенной в мое соглашение об отказе от конкуренции. Я зря вообще его подписала, но в тот момент я и не подозревала, что у меня будут причины резко покинуть «ПлейМедиа». Это мне аукнулось.
– Ммм-хмм.
Зайдя в лифт, я зажала телефон между ухом и плечом и нажала на кнопку тридцать седьмого этажа.
– И что он?
– Говорит, они разрабатывают новую серию подкастов, что-то среднее между иэспиэновской «Дэйли» и «Спиттин Чиклетс» от «Барстул». Они уже наняли Алекса Сазерленда, но все еще ищут ведущего на вторую позицию. Так что я… попросил Питера предложить твою кандидатуру.
Я реально пожалела, что он не рассказал мне о том, что его сосед оказался лидером культа сатанистов.
– Ты что, обкурился? – яростно, но тихо воскликнула я. – Ты зачем это сделал?
Пожилая женщина, ехавшая на сорок четвертый этаж, уставилась на меня, но я проигнорировала ее взгляд. Социальные условности, например воздержание от громких разговоров по телефону в лифте, не работают, когда кто-то сбрасывает на твою голову настолько бомбические новости.
– Потому что ты идеально им подходишь, – пояснил он. Я представила, как Джек в нетерпении дергает себя за правое ухо. Никогда за левое, только за правое. После пяти лет дружбы начинаешь замечать такие вещи.
Лифт остановился на моем этаже, и я побыстрее выскочила в коридор, чтобы Джек смог расслышать меня громко и четко.
– Джек, я юридически не могу там работать.
А даже если бы и могла, то не была уверена, что хочу.
– Твое годовое соглашение скоро истекает, – уверенно заявил он, – а это отличная возможность.
Я потерла лицо рукой. Для крайне умного человека Джек временами вел себя на удивление глупо. Он желал мне добра, но ни он, ни кто-либо другой не имел права принимать подобные решения за меня. Если я когда-нибудь снова буду записывать подкасты, это будет на моих условиях и потому, что я сама так решила.
Я сделала глубокий вдох и досчитала до трех.
– У меня был очень тяжелый день, и я не могу думать об этом прямо сейчас, Джек.
– Я не хотел тебя расстраивать, – принялся оправдываться он, когда я уже поравнялась со своим номером. – Я просто… я хочу, чтобы ты была счастлива, Эл. Эм, прости меня, хорошо? Пожалуйста, не злись.
Я заверила его, что все в полном порядке, и пообещала перезвонить на неделе, чтобы пообщаться уже по-нормальному, и положила трубку. Вставив гладкую пластиковую карточку в прорезь под дверной ручкой, я скользнула в уютный кокон своего номера, и меня поприветствовал гул кондиционера. «Дом, милый отель».
– Детка? – раздался глубокий голос Блейка. Мгновение спустя его голова выглянула из спальни. – Привет, дорогуша.
Все напряжение, собравшееся в моих плечах, исчезло при виде его улыбки. Она отличалась от той, что красовалась на обложках журналов и плакатах, висевших по всему моторхоуму и гаражу «МакАлистера». Эта улыбка была игривой, расслабленной и предназначалась только для меня. Я выбросила из головы все мысли о звонке Джека.
Но это продлилось не больше часа.
Всю оставшуюся неделю я обдумывала слова Джека. «Хочу ли я
