выйдет. Опустила голову на стол. Да, тогда тоже звонил домофон. Она медленно добрела до двери, отяжелевшая, сгорбленная.
– Дора, это ты?
– Открой, я поднимусь и помогу тебе.
Виола взяла темные очки, хотела выйти. Пока Дора поднималась к ней, она стояла в дверях, держа в руках рюкзак.
Она смотрела, как подруга несется наверх, перепрыгивая через ступеньку, опустив голову и засунув руки в карманы.
– Ты уже готова, как я погляжу. Как ты себя чувствуешь?
– Мне не хватает воздуха, – ответила она.
Дора шагнула к ней и положила руку на нижнюю часть ее живота.
– Все хорошо, – помедлив, сказала она. – Дыши.
Они медленно, спокойно спустились по лестнице – Дора впереди, Виола за ней. Потом вышли на улицу. Воздух был прозрачным, светило солнце. Лето наступило раньше обычного. Они шли в ногу, пересекли площадь Греции, держась за руки и крепко переплетя пальцы. Дора ни о чем не спрашивала, просто улыбалась и шагала, опережая Виолу на двадцать сантиметров. Они очутились у церкви, вокруг цвели олеандры и тянулись вдаль запущенные, ни разу не стриженные лужайки.
– Ты взяла мяч? – спросила Дора.
– Да, конечно. Он сдут, лежит в рюкзаке.
– Хорошо. Давай возьмем такси, ты устала.
– Здесь недалеко есть стоянка, вон там, чуть подальше.
– Тогда пойдем. На самом деле тебе полезно ходить.
– Это точно.
Они пошли дальше по тротуару и добрались до следующей площади: была пятница, там шумел базар. Стояли прилавки с фруктами и овощами, шла торговля обувью, постельным бельем. Множество людей столпились в центре большого пространства, толпа бурлила, мелькали руки, волнами наплывали голоса – цены, распродажи, заманчивые предложения: «Килограмм черешни за пять евро!»
Они отправились дальше по асфальтовой дорожке, обходя базар. К ним подбежала бездомная дворняга, невероятно тощий пес с узкой мордой, как у борзой, с длинным и тонким, как будто мышиным, хвостом и редкой, жемчужного цвета шерстью. Дора ему улыбнулась и протянула руку, чтобы погладить:
– Какой он красивый!
Собака припала к земле, втянула голову и покорно замерла.
– Ты напуган.
Дора была доброжелательна, в особенности к беззащитным, она их любила. Собака подошла к ней вплотную и последовала за ними, то и дело подпрыгивая, она была легкой, гибкой и словно парила в воздухе.
– Ты решил пойти с нами, да? – спросила Дора.
– Он нас провожает.
– Ну, тогда возьму его себе.
– У тебя, надеюсь, нет кошки?
– Нет, только маленький садик, – усмехнулась Дора.
– Ты серьезно?
– Я всегда серьезна.
Она снова погладила пса, тот завилял хвостом и, повернувшись, посмотрел на нее. Когда Дора остановилась и поставила рюкзак на землю, он попытался вскочить на него. Она строго приказала:
– Токио, слезь!
– Почему Токио?
– По-моему, следующая Олимпиада будет там, разве нет?
– Понятия не имею.
– Ну, я вот как подумала: мы нашли его в Олимпийской деревне, к тому же имя оригинальное.
– Да, мне нравится.
Собака неожиданно прижалась к земле, широко расставив передние лапы и опустив хвост: на другой стороне улицы, на тротуаре, стояла кошка. Они замерли, наблюдая друг за другом. Кошка дугой выгнула спину. Токио припал к земле. Это было похоже на поединок двух ковбоев, ожидавших, кто шевельнется первым. Кошка не выдержала и кинулась удирать, в мгновенье ока свернула на боковую улицу, Токио метнулся за ней, он несся, как выпущенный из пушки снаряд.
Виола стояла, зачарованно наблюдая за тем, с каким проворством он мчался, летел вперед. Он был как будто невесомым, в то время как она чувствовала себя невероятно тяжелой: ноги словно приросли к земле, лодыжки распухли, она не видела своих ступней и ощущала, как живот давит на конечности. Под одеждой, в животе, маленькие ручки и ножки толкали ее в брюшную стенку, а голова напирала на шейку матки. Кошка скользнула под машину, Токио остановился в десятке метров от нее, потом повернулся, изогнув спину и превратившись в бублик. Он внимательно смотрел на них и ждал. Дора хлопнула себя по бедрам, резко свистнула и позвала:
– Токиооооо!
Не заставляя ее повторять, пес немедленно вернулся к ней, словно был ее частью, случайно отлетевшим осколком. У него висел язык, точно как там, у музея, когда он появился ниоткуда и побежал следом за хозяйкой. Она попыталась вспомнить все случаи за последние месяцы, когда Дора уходила, эти сцены прочно засели у нее в голове. Фигура Доры, которая уходит, держа руки в карманах, следом за ней бежит собака, то и дело обнюхивая землю, Дора окликает ее, и их силуэты растворяются вдали, словно укрытые плащом-невидимкой.
Следовательно, с Токио они познакомились тем самым утром. Виола об этом совершенно не помнила, она была уверена, что собака жила с Дорой всегда, хотя, когда она пыталась вспомнить их прежние долгие прогулки и посещения римских домов-музеев, ей казалось, что пса она не видела. Получается, они встретили его в то утро. А потом? Она вспомнила, что Токио после охоты на кошку прибежал к ним и, словно тень, потрусил рядом с Дорой, не отходя от нее ни на шаг, а она заявила:
– Все-таки он ужасно симпатичный.
Она стала играть с ним, обнаружив, что каждый ее жест он воспринимает как команду.
– Может, возьмем что-нибудь попить? – спросила Виола, разглядывая киоск на базаре, где выжимали свежий сок из апельсинов, яблок, киви; самодельная центрифуга была набита семенами и мякотью – все, как любила Дора: она утверждала, что экстракты – всего лишь модное изобретение, что во фруктах витамины содержатся повсюду, в том числе в кожуре.
– Конечно, с удовольствием.
За прилавком стояла девушка с зачесанными набок волосами, заплетенными в толстую, как канат, косу, с крепкой юной грудью, выпиравшей из-под пудрово-розовой майки.
– Чего желают прекрасные синьоры?
– Фенхель, яблоко и лимон, – попросила Виола.
– Мне то же самое, пожалуйста, – сказала Дора и стала рыться в кошельке из ткани, расписанной в технике батик.
– Ну что, уже скоро, красавица? Сколько осталось? – спросила девушка у Виолы, укладывая кусочки фруктов в центрифугу.
– Двадцать дней.
– Отдыхай, пока можешь, потом будет некогда.
Они пили сок, подставив лица солнцу, Токио пристроился рядом с Дорой. Сидя, он казался породистой собакой, но стоило ему подняться, как сразу обнаруживалось, что он помесь: несоразмерные грудь и лапы, слишком короткая шея.
– Пройдемся еще немножко, хочешь? – спросила ее Дора.
Подруги медленно двинулись через толпу, Дора впереди, Виола за ней. Мысли о Паоло растворились в воздухе, о ссорах – остались заперты в квартире, в этот миг они просто наслаждались солнцем: им на самом деле полезно было прогуляться, хоть и медленным шагом, и поглазеть на разложенные товары. На фирменные туфли за сущие гроши, на старые, сшитые вручную индийские одеяла,
