Похоже, их проводник отказывался от визита в город не спроста…
Но Яси не унималась:
— Зря упрямишься. Тебе нужна хотя бы одна смена нового белья: твоё-то уже всё грязное и в дырках. А ещё…
Яси придвинулась у Утариону поближе, закрыла глаза и старательно принюхалась. Тот нахмурился:
— Что такое?
— Ну… Тис говорила, ты как-то по особенному пахнешь после пробежки в лесу…
— Яси! — возмутился Утарион. — Ты хоть что-нибудь слышала о приличиях?
— Ну да. Мастер Элерим объяснял мне, что нельзя при всех ковырять в носу и произносить «хинэ», «укарима», «тху», «хуэриндо», «хакка»…
Каждое из ругательств Яси поясняла жестами, говорящими о том, что она отлично знает значение этих слов. Наблюдая за ней, Утарион всё больше хмурился, а когда, сказав «хакка», девочка звонко хлопнула себя по ягодицам, вскочил, грозно сверкнул глазами и, запахнувшись в плащ, удалился в темноту.
— Ну вот, обиделся, — вздохнула Яси. — А с чего? Он же сам всё это говорит…
II Глава 2. Крепость светлых эльфов
Яснодар с радостью встречал погожую осень. Обычно тихий и малолюдный, город в дни большой ярмарки оживлялся, наполнялся движением и звуками: скрипели подводы, на которых целыми семьями съезжались на торг селяне; стучали по мостовой копытца овец; кузнец звонко долбил молотком по переносной наковальне; стучал в котелок лудильщик; ржали лошади, гоготали гуси; торговцы зазывали покупателей на все лады. Площадь заполонили хозяйки с корзинами, праздные зеваки, лицедеи с лютнями и шарманками, воры, мальчишки, бродяги, попрошайки всех мастей…
Отпустив Яси в это беспокойное людское море, Кайрин некоторое время с тревогой смотрел ей вслед. Ничего дурного не происходило: девочка шла вдоль прилавков, с восторгом разглядывала нарядную толпу и разложенный для продажи товар, улыбалась всем подряд, и торговцы отвечали ей приветствиями и улыбками. Отогнав подальше нехорошие предчувствия, Кайрин направился в обитель южных эльфов.
Крепость Арэ Янна возвышалась над городским посадом. Тому, кто никогда не бывал в Эльдариате, она даже могла показаться величественной. Кайрин же, поднявшись на холм, увидел перед собой лишь потемневшие от времени стены, ров с зелёной водой да черепичную крышу за двойным частоколом.
Мост через ров, похоже, давно никто не поднимал, его цепи успели проржаветь и зарасти плющом. Зато оканчивался он у вполне внушительных ворот: крепких, окованных железом и главное — надёжно запертых изнутри. На сторожевой площадке дымили трубками два стража. Незнакомца они заметили ещё на площади и теперь наблюдали за ним сверху с вялым интересом. Не дождавшись ни оклика, ни хотя бы приветствия, Кайрин громко постучал.
— Нечего ломать дверной молоток, — сказал ему старший из стражей. — Мы тебя и так прекрасно видим.
— Тогда, может, изволите поздороваться?
Страж вздохнул, выбил пепел из трубки, едва не обсыпав им Кайрина, и устало произнёс:
— Да будет путь твой осиян звездой. Кто ты, странник? Что привело тебя под сень Арэ Янна?
«Так, уже лучше», — подумал маг, а вслух уверенно заявил:
— Моё имя Кайрин из Эльдариата, посланец Инголмо Анора, старейшины Ордена Стихий, и я желаю видеть вашего коменданта. У меня для него важное сообщение.
— Эльдариат не относится к землям Южного дома, так что принимать посланцев из города магов мы не обязаны, — невозмутимо ответили сверху. — А важное сообщение можно оставить в ящике справа от ворот, нер Алькарим рассмотрит его не позднее следующей седмицы.
«Интересно, — подумал Кайрин, — в стражу набирают природных грубиянов или они перед службой проходят особое обучение?»
— Моё сообщение не может ждать седмицу, — сказал он, — так как содержит сведения, важные для безопасности крепости. Уверен, если комендант узнает о задержке, он вас отнюдь не похвалит.
— Ходят тут всякие с «благими» вестями и важными сообщениями, — буркнул один из стражей. — А пустишь его — потом окажется, что не надо было. Из жалования вычтут…
— А вдруг действительно что-то важное? — ответил ему напарник. — Тогда не то что из жалования вычтут, взгреют — мало не покажется.
— Ну, вот и иди, открывай. И к Алькариму тоже ты его поведёшь.
Напарник покосился на незнакомца у ворот с сомнением, тяжко вздохнул, а потом спросил:
— Может, лучше для начала к Ите?
— Хорошая мысль. Но ты сам это сказал, значит, тебе его к ней и вести.
Так Кайрин оказался всё же допущен в крепость. Изнутри она производила гораздо лучшее впечатление, чем снаружи. Внутренний двор был удивительно чист. В хозяйственной части у кормушек стояли сытые, лоснящиеся лошади, неторопливо пощипывали сено. Главный терем тоже выглядел ухоженно и добротно: стены надёжно проконопачены, окна жилых палат и многочисленные внешние галереи украшены искусной резьбой, ступени и поручни выскоблены добела, нигде ни пылинки, ни соринки. Во всём чувствовался порядок и твёрдая хозяйская рука. Только тишина в крепости стояла какая-то странная, словно глубокой ночью, и кроме привратных стражей не было видно никого из служащих здесь эльфов.
Следуя за стражем, Кайрин поднялся по внешней лесенке под самую крышу смотровой башни. Заканчивалась верхняя галерея у маленькой чердачной двери. Постучав в неё, страж крикнул:
— Нисс Ита! Тут маг, Кайрин из какого-то Эльдариатского ордена, говорит, что у него важное сообщение для коменданта. Примешь?
— Пусть войдёт, — отозвался тихий девичий голос.
Дверь распахнулась, Кайрин шагнул в полумрак.
Открывшуюся его глазам комнатку заполняли охранные и связные амулеты. В середине стоял круглый стол с хрустальным шаром на треноге, а за ним в высоком кресле восседала хозяйка, хрупкая эллет с лунно-белыми волосами и огромными синими глазами, в чёрной мантии мага-менталиста.
— Добро пожаловать, — сказала она, указывая Кайрину на стул против себя. — Моё имя Ита Исильмэль, видящая третьей ступени, кастелян и связная крепости Арэ Янна. Чем могу быть полезна?
Взгляд её выражал тревогу и некоторое недовольство, рука едва заметно поглаживала хрустальный шар.
— Приветствую, многоуважаемая нисс Ита, — сказал Кайрин, с трудом подавив вздох. Менталистка без спросу отслеживала течение его мыслей, что было не слишком вежливо. — Я хотел бы повидаться с комендантом крепости.
— Боюсь, это невозможно. Он… занят. Но по некоторым вопросам можно обратиться ко мне.
Кайрин, чуть поразмыслив, пришёл к выводу, что это не так уж плохо: женщина, тем более обладающая даром читать в душах других, скорее проникнется к нему сочувствием. И решился сказать правду. Может быть, не всю, но правду.
