жалко было от него уходить. – и уже на прощание, Марила попросила. – Обещай, что будешь напоминать ему о еде и отдыхе. Пан Томек периодически об этом забывает.
Дорога обратно в Куштейн не запомнилась. Я периодически проваливалась в дрему. Но на подъезде к городу водитель меня разбудил и попросил указать дорогу. Пан Томек же, увидев самоходку, отправил нас до моего дома в безоговорочном порядке.
Домашние уже разошлись по комнатам, но, как оказалось, никто не спал. Успокоила всех, даже продемонстрировала аттестат, после чего разогнала всех по кроватям. Быстренько переоделась и поцеловала Софи, устроившись рядом. И через мгновение отрубилась.
Следующий день был посвящен знакомству с медсестрами и ревизии в больнице. Накануне больничное крыло отмыли до блеска, особое внимание уделив операционной. После обеда же пан Томек вручил мне все остальные пособия и отправил домой, попросив тщательно изучить пособие про ожоги. Как оказалось, они очень трудно поддавались магическому исцелению, потому что кожа и органы поражались на качественно недоступном большинству целителей уровне. С ядами тоже было все непросто. Противоядия от всех ядов не существовало. А в связи с отсутствием нормального оборудования, были сложности и с определением яда.
Первые грузовики с ранеными солдатами пришли в Куштейн около полудня. Я распределила их по палатам, изучая сопроводительные документы. Некоторые были под стазисом уже пятые или шестые сутки. Их я записывала в первую очередь. Всего на трех самоходках привезли двадцать пациентов.
Выдохнув, я направилась в больницу, но в двух шагах от лестницы в Ратушу приметила знакомую машину. Обернувшись, я улыбнулась Войтеку, который неторопливо покинул водительское место. Шагнула было к нему, чтобы предупредить, что сейчас никак не могу уделить ему минутку. Но что-то в его лице заставило меня остановиться на полпути. Он выразительно посмотрел в сторону пассажира, которого я изначально не заметила.
Перевела взгляд, и столкнулась с отчего-то знакомыми синими глазами. Сглотнула, чувствуя, как сердце опускается в пятки. Не может быть. Этого просто не может быть!
В двух шагах от меня стоял Арон Гаррах. Мой муж.
Конец первой книги.
