мне тоже наверх. Я побежал вслед за Пирсоном, сжимая в руках пистолет.
Структура здешнего жилого отсека напоминала многоэтажное здание, человейник, с длинными прямыми коридорами, расположенными друг над другом. А вдоль этих коридоров располагались квартиры и комнаты. Шесть этажей вниз, шесть этажей вверх.
— Лунные! — завопил кто-то сверху.
Прогремел выстрел, в воздухе остро пахнуло озоном и гарью одновременно. Сгусток плазмы пробил огромную оплавленную дыру в стене рядом с лестницей, но разгерметизации не случилось, между переборкой и внешней обшивкой имелась защитная рубашка, ещё один слой, где прятались все технические коммуникации.
— Вы чё угараете⁈ Какая плазма⁈ — воскликнул Олдридж.
— Сдохни, мразь! Это наш сектор! Мы вас не звали! — заорали наверху.
Скорее всего, обдолбанные наркотой по макушку, стимуляторами и боевой химией, напрочь отключающей инстинкт самосохранения. Такие опасны и для самих себя, и для всех окружающих, особенно в жилом секторе. Особенно с плазменными винтовками.
Этот укурок, похоже, засел в коридоре, контролируя выход на лестницу, как охотник в засаде, чтобы расплавить любого, кто посмеет появиться в его прицеле. Оплавленные края переборки медленно остывали, превращаясь из вишнёво-красных в бледно-серые.
— Гранаты есть у кого? Хотя бы шумовые? ЭМИ? — спросил я.
Самый надёжный способ выкурить птичку из гнезда.
— Мы тут не в армии, — буркнул Пирсон.
— Но плазму он где-то взял, — сказал я.
— Плазма это круто, — сказал Олдридж. — Гранаты для лохов. Кто не может раз на раз выйти.
— Ну выйди, — сказал я.
— Я тебе суицидник что ли? — фыркнул он. — Сам выйди, военный.
Я рассмеялся, перехватил «Кракена» поудобнее, двумя руками. Обдолбыш в засаде небось дрожит от нетерпения. А плазма для нового выстрела нагревается не сразу.
Так что я сорвал с Олдриджа высокую кепку и подбросил в лестничном пролёте.
— На, получай! — выпалил солнечный, и нас снова обдало жаром летящего сгустка плазмы, который вновь расплавил переборку, уже в другом месте.
Я взлетел вверх по лестнице и тут же нажал на спуск, едва только увидел цель, судорожно хватающуюся за винтовку.
— Чисто, — сказал я.
— Ты мне кепку должен, военный! — обиделся Олдридж.
— Трофейную подберёшь, — процедил я. — Идём дальше.
Мы зашли в одиннадцатый отсек, быстрым шагом пошли вдоль коридора, настороженно реагируя на каждый шорох. Внизу слышались звуки выстрелов, пальба продолжалась. Я бегло рассматривал номера на табличках возле дверей. 850, 849, 848…
Сами комнаты мы не проверяли, на это не было времени. За что и поплатились.
Прошли мы где-то треть коридора, как вдруг сзади раздался истошный вопль.
— Контакт!
Олдридж шёл последним, и он должен был контролировать тыл, но он не успел даже обернуться, бластерный заряд ударил его в корпус, с силой откидывая на нас. Я тут же рухнул на одно колено, вскидывая пистолет и несколько раз нажимая на спуск. Хвала имплантам на меткость, я не промахнулся. Выставленный на летальную мощность, «Кракен» не пощадил никого. Нас осталось трое.
— Сука, убили! Он мне бабок должен! — Лис ткнул мёртвого соратника ботинком, переворачивая лицом вверх.
На лице Олдриджа застыла удивлённая гримаса.
— Идём дальше, — прорычал я, чувствуя, как нарастает злость внутри.
С каким контингентом приходится работать. Да у нас даже на самых отсталых аграрных мирах люди более вменяемые и сообразительные.
— А ты чего раскомандовался, военный? — попытался наехать на меня Пирсон. — Тебя старшим никто не назначал!
— Можешь пойти и пожаловаться в военную прокуратуру, — процедил я, наставляя на него пистолет. — Или заткнуть хавальник и делать своё дело.
— Мы тебе ещё припомним, военный… — буркнул он.
Однако хавальник всё же заткнул. Мы отправились дальше к 818 квартире. Последние метры преодолевали уже бегом, дверь в неё оказалась раскрыта, а изнутри слышались сдавленные крики и ритмичные удары, словно кто-то пытался выбить дверь. Я ворвался в квартиру первым, с «Кракеном» наперевес.
Какой-то фрик пытался высадить дверь в санузел, другой рылся в шкафу, третий стоял, пытаясь разблокировать чужой планшет. Я застрелил всех троих, не раздумывая ни секунды. Пирсон и Лис влетели следом за мной, готовые к пальбе, но всё уже было кончено.
Я осторожно постучал в запертую дверь санузла, чувствуя, как бешено колотится сердце.
— Есть кто живой? — крикнул я.
Никто не отозвался. Я постучал ещё.
— Это свои! Вы в безопасности! — крикнул я.
— Назовись! — потребовал мужской голос с той стороны двери.
— Нас послал Чанг! — сказал я.
— Я тебе не верю, назовись! — потребовал голос.
Пирсон и Лис уже занимались мародёрством, обшаривая карманы убитых солнечных. Их присутствие почему-то не позволяло мне назвать моё настоящее имя. Я всё ещё перестраховывался.
— Алекс! Меня зовут Алекс! — сказал я. — Открой дверь!
— Я тебя не знаю! Уходи! — крикнул голос.
Если бы не вероятность того, что за дверью находится принцесса, я бы выбил замок бластером, без всяких церемоний. С другой стороны, если бы не эта вероятность, меня бы здесь вообще не было бы.
— Меня зовут Алексей Мясников, командир малого эсминца «Гремящий» космического флота Её Императорского Величества! — произнёс я.
Повисла тишина. Даже мои спутники перестали шмонать мертвецов, присваивая себе мои, между прочим, трофеи. Замерли неподвижно.
— Перк, открой, — послышался за дверью тихий женский голос.
— Но…
— Открой, я сказала.
Дверь санузла наконец отъехала в сторону, и я узрел перед собой пятерых человек, битком набившихся в тесное помещение. Принцесса стояла в узкой ванне, я сразу узнал её, хоть она и не была похожа на девушку с фотографии. Это была скорее молодая женщина, с толстой косой русых волос на плече, с большими серыми глазами, в которых можно было легко утонуть. Они притягивали мой взгляд, как чёрная дыра притягивает кванты света, я не мог оторвать от неё глаз. Принцесса залилась румянцем, и я вспомнил, что так глазеть неприлично.
— Ваше Высочество, — я прижал руку к груди и склонился в изящном поклоне.
— Высочество⁈ — изумлённо выпалили сразу несколько её соседей по заточению.
— Командор, — кивнула она.
Даже стоя в пустой ванне, она умудрялась выглядеть величественно и торжественно. Даже в окружении фриков и проходимцев из либерально-экспансионистской демократической партии.
— Вы идёте со мной, — сказал я. — Мы покидаем станцию.
Елизавета вспыхнула гневом, в глазах загорелись искры.
— Исключено, — отрезала она. — Мы
