не собирался так просто сдаваться, понимая, что после такой выходки его обязательно убьют. Мальчик нашел металлический предмет, который назывался скальпелем, и замер в ожидании.
Сидя на коленках в полной темноте под каталкой для тяжелобольных, с которой до самого пола свисала белая простыня, находиться было все равно страшно. Слух обострился настолько сильно, что Оскар отчетливо слышал свое дыхание и биение сердца. Каждый отдаленный шорох или скрип заставляли парня напрягаться и сжимать скальпель все сильнее.
Спустя некоторое время послышались шаги и грубый прокуренный голос:
– Мелкий! Я знаю, что ты где-то здесь. Это последнее крыло больницы, которое осталась непроверенным. Я тебя обязательно найду! Лучше выходи по-хорошему.
Мужчина шел по длинному коридору и заглядывал в каждую палату, освещая фонариком.
– Ну давай же, выползай из своей ракушки-психушки. Чем дольше я тебя ищу, тем тебе же будет хуже.
Оскар надеялся, что человек не додумается заглянуть под эту каталку, ведь она стояла в коридоре на самом видном месте. Мальчик неспроста решил тут спрятаться: он прекрасно знал, что здесь шансов больше, что его не найдут, а вот все палаты бойцы обязательно проверят.
Оставалась всего пара комнат непроверенных, как вдруг шаги изменили направление. Парнишка понял, что они приближаются прямо к нему, а через несколько секунд он увидел сквозь простыню силуэт мужчины, как тот, наклонившись, тянет руку. Оскар, дождавшись подходящего момента, резко дернулся вперед и провел скальпелем солдату по горлу. Боец с удивленными глазами тут же схватился за шею, из которой струйками брызгала кровь. Перед тем как упасть замертво на пол, он проронил последние несколько слов:
– Сопляк, ну ты и…
Мальчик, стоя над бездыханным телом, около минуты пытался осмыслить произошедшее. Он ранее никогда не убивал живого человека, за исключением Пухлика, и то тот уже был ходячим, а не живым. Затем Оскар собрался с мыслями и убежал искать новое укрытие. Вскоре здоровяка нашел Райли и доложил об этом Итану, а он, в свою очередь, сообщил Тринадцатому.
12 апреля. 7:34.
Луисвилл, штат Кентукки.
В семи километрах от больницы.
Прошло уже чуть больше суток. Возможно, наши друзья давным-давно гниют в какой-нибудь яме. Но мы об этом не знаем и хоронить их раньше времени уж точно не собираемся. В любом случае нам предстоит это выяснить, а если вдруг они все же мертвы, то мы постараемся за них отомстить.
Еще неподалёку от Оберхасли мы вместе с Джеймсом раздобыли старенький минивэн, на котором, собственно, мы и отправились спасать наших людей.
Азиат по имени Сунан не стал вводить нас в заблуждение, а наоборот, пошел навстречу и указал дорогу к лагерю Майкла, заодно поведал историю о том, откуда он знает этих головорезов:
– Около года назад эти вояки нашли меня в одном из брошенных домов. Сначала я подумал, что они просто убьют, еще до них многие пытались это сделать – убить. Но эти оказались куда хуже: посадили меня в клетку, словно животное, а потом начали использовать в роли приманки на своих вылазках. Однажды я спас сразу трех бойцов, после чего тот главный, Майкл, пересмотрел свое решение и принял меня в свою команду. Скажу честно: я много раз хотел сбежать от них, правда, всегда передумывал. Эти парни – редкостные козлы, но с ними находиться было безопасней. В нынешнем мире где все города принадлежат кусакам одному тяжело выжить. Вы же понимаете?
Я посмотрел на парнишку и молча кивнул, а он продолжил рассказывать свою историю:
– Да эти кусаки теперь повсюду. От них негде спрятаться. Ну а что насчет солдафонов, позже до меня дошло, что мне с ними не по пути. Они такое творили, что вспоминать даже тошно. Короче, не хочу об этом. И вот я ночью, стоя на дежурстве, решил, что пора линять. План был таков: добраться до побережья, найти лодку и уплыть к чертям на какой-нибудь остров подальше от всего этого дерьма. К сожалению, далеко я не ушел, меня схватил первый же патруль. И я снова оказался в клетке, но уже не в виде приманки, а в качестве раба. Когда ты появился, Ник, признаюсь, стало страшновато.
Я улыбнулся:
– Я что, по-твоему, такой страшный?
– Нет. Но никто из нас, сидящих за стальными прутьями, никогда не знал, зачем нас покупают и для каких целей.
Потом он замолчал на пару минут, всматриваясь сквозь ветровое стекло, а затем снова стал говорить:
– Так! Здесь притормози и сверни сюда, налево. Да, да сюда. Дальше лучше пешком. Больница расположена в километре от нас.
Примерно через десять минут мы уже находились в приделах видимости больничного комплекса.
По периметру забора охраны не было, но азиат сразу дал понять, что один смотрящий сто процентов находится на крыше, и еще один – у центрального входа. Остальные – либо внутри здания, либо в патруле.
Я уже собирался сделать шаг, как вдруг парнишка дернул меня за руку.
– Ник, осторожней. Смотрящего хоть и не видно, но он вас точно увидит. У него там, наверху, очень хорошая позиция. Сам знаю. Пусть лучше Джеймс отойдет вон туда, к той пыльной машине, и постучит по капоту, а когда тот высунется, Саша снимет его из своего лука, ну, если, конечно, она умеет им хорошо пользоваться.
Девушка тут же фыркнула:
– Поверь, я не промахиваюсь.
– Вот и отлично, иначе Фил поднимет тревогу.
Макс удивленно посмотрела на азиата:
– Откуда ты знаешь, как его зовут?
– Потому что чаще всего он там дежурит. Другие, в отличие от него, так не шифруются, они то и дело поглядывают вниз, ходят взад и вперед, а этот говнюк сидит, как сыч, на одном месте и выжидает.
Джеймс посмотрел на меня, а затем – на Сашу.
– Ладно. Только не промахнись.
Девушка немедля достала свой блочный лук из-за спины и сказала:
– Иди уже, не тяни резину. Я готова.
Как только Джеймс хлопнул ладошкой по автомобилю часовой живо подскочил к краю крыши, чтобы глянуть вниз. Бедолага даже прицелиться не успел, как тут же получил стрелу в правый глаз.
Затем Сунан показал нам окно, через которое можно было проникнуть в здание. К другим окнам он посоветовал и близко не подходить – все они были заминированы. Азиат лично принимал участие в установке смертельных ловушек, и он сознательно сделал муляж на всякий случай. Нам потребовалось лишь немного усилий, чтобы оторвать прибитые доски, после чего мы спокойно проникли в больничный комплекс.
Помещение само по себе было темное. Свет сюда практически не проникал. Серые стены, местами покрытые плесенью и налетом от сырости, напоминали жуткую картину из фильмов ужасов. Для полного счастья не хватало только одного: искрящей лампочки, подвешенной к потолку, которая наводила бы еще больше жути.
Ступая шаг за шагом по длинному коридору, мы вели себя тихо и разговаривали шепотом. Нельзя было допустить, чтобы Майкл со своими бойцами узнали о нашем присутствии раньше времени. Я шел первым, заглядывая в каждую палату. Моя рука находилась на кобуре и была готова быстро вытащить револьвер и начать стрелять. Саша со своим блочным луком страховала меня каждый раз, когда я заглядывал в одну из палат. Но, кроме кроватей и тумбочек, в них ничего не было. Пока мы отвлекались на комнаты, Джеймс наблюдал за коридором, крепко сжимая левой рукой черный «кольт», оснащенный глушителем, а Макс в этот момент присматривала за азиатом. Он единственный был безоружен. В его искренности помочь нам я не сомневался, но и доверять, рискуя нашими жизнями, я не собирался.
Внезапно послышался голос. Судя по громким разговорам, стало ясно, что мы почти рядом от начала возможного конца.
Сделав еще несколько шагов, я аккуратно выглянул из-за угла и увидел знакомую личность. Нашего Рэнди, подвешенного головой вниз, окунали в бочку с водой и какое-то время держали его там. Я, недолго думая и не дожидаясь повторения с окунанием, вышел из-за угла
