я отправилась предаваться эстетическому и моральному удовольствию в ванной, погружаясь в пену из умопомрачительных ароматов. Я так расслабилась, что чуть было не заснула. Очнулась от звука громко хлопнувшей двери. Что это? Кто-то приходил?
— Злата? Это вы? — крикнула я, решив, что это Злата забыла что-то и вернулась. Но мне никто не ответил. Я подумала, что мне, наверное, просто привиделось во время дремы и решила не придавать этому значение. Из ванной вылезать не хотелось. И еще совершенно не хотелось идти на это ужин. Но раз приняла правила игры, нужно и дальше соответствовать.
Я выбралась из ванны, вытерлась и просушила волосы полотенцем, фена здесь думаю искать нет смысла. Расчесала их пальцами и попыталась придать им красивую форму локонов. Все-таки придется идти с влажными волосами, не успеет моя копна просохнуть до начала ужина. Среди многочисленных тюбиков определила, какой из них с кремом и обмазалась душистой субстанцией с ног до головы. Удовлетворенно улыбнулась и вышла из ванной. И в ужасе застыла.
Вся одежда из сундука, которую я так и не успела рассмотреть, была изрезана и разбросана по всей комнате. Но больше всего меня добило, что платье, мое прекрасное платье, которым я так восхищалась, изрезанной кучкой лежало прямо посреди комнаты.
Глава 6
Так. Тааак. Ну все. Агния вышла на тропу войны. Вы просто еще не знаете, дорогие мои драконицы, как мы в общаге отвоевывали место под солнцем, иначе бы побоялись соваться ко мне в комнату и пакостить. А то, что это были драконицы, я даже не сомневалась. Кто еще мог пойти на такую подлость? Слишком уже по-женски это выглядело.
Я подошла к звонку и дернула за веревочку. Раздался мелодичный звон и через некоторое время ко мне в комнату вошла служанка, поклонилась и просила, чего я желаю.
Я желала возмездия. Но, конечно, прямо заявить об этом не посмела и просто сказала:
— Позовите, пожалуйста, Малькольма.
Служанка удивленного воззрилась на меня.
— Что-то не так?
— Но как же? Его самого? — она продолжала смотреть все с таким же удивлением.
— Мне стоит еще раз позвонить и позвать другую служанку, которая выполнит мою просьбу? — я постаралась вложить в тон всю твердость, на которую только была способна. — Вы видите, что происходит в комнате? И мне необходимо посвятить Малькольма во все это безобразие.
На этот раз служанка просто молча поклонилась и вышла. Надеюсь, она пошла за этим милым распорядителем.
Тут дверь с грохотом распахнулась и на пороге показались Малькольм и Расмус. А его то каким ветром принесло? Расмус же окинул взглядом гостиную и его глаза полыхнули гневом. Было ощущение, что у него сейчас пойдет дым из ноздрей, настолько он был взбешен. Серые глаза посветлели еще больше от злости.
— Что. Тут. Произошло.
И вот от этих его слов, сказанных даже без вопросительных интонаций и тихим голосом, мне стало страшно. За ту ненормальную, которая решилась на такой шаг.
— Злопыхания злопыхателей? — попыталась я разрядить обстановку.
Расмус перевел взбешенный взгляд на меня. Я на всякий случай сделала пару шажочков назад. Мало ли, полыхнет еще пламенем. А у меня очки расплавятся. Одеться то я не успела, а вот свои любимые очки нацепить смогла, надо же встречать любые невзгоды сквозь оранжевый свет. Кто-то смотрит на мир сквозь розовые очки, я же предпочитаю оранжевые. Так веселее.
Так я и стояла: в коротком полотенце до середины бедер, с мокрыми еще волосами, ну хоть вода с них не стекала, и то хорошо. И в оранжевых очках. Расмус окинул меня хищным звериным взглядом с узким зрачком, задержался на оголенных ногах. Моргнул. Перевел взгляд выше, почти на глаза.
— Расмус, глаза выше находятся, — решила я ему подсказать.
Он моргнул еще раз, узкий зрачок пропал. И только тогда он посмотрел мне в лицо.
— Мне нравятся твои… глаза, — он широко мне улыбнулся.
— Ха, еще бы. Всем нравятся мои…глаза, — я не менее широко улыбнулась ему. Он думал меня смутить? Просто он не жил в нашем мире.
— Так. А теперь серьезно. Что здесь произошло? — Расмус перестал улыбаться, когда еще раз окинул взглядом помещение.
— Как ты догадываешься, — тут я спохватилась, что слишком фамильярно с ним обращаюсь и решила уточнить. — Это же не страшно, если я к тебе вот так, без всяких политесов, вашихсветлостей и на «ты»?
— Если наедине, то можно, — милостиво кивнул он мне. — Но если в обществе с кем-то, то старайся все-таки придерживаться этикета. Не все такие понимающие, как я, — улыбнулся он.
— А придерживаться этикета — это как? — опять решила уточнить.
— Это обращение «ваша светлость» и на «вы», — на этот раз мне ответил Малькольм, который все это время молчал, разве что ходил, рассматривал поврежденную одежду и к чему-то принюхивался. Прямо как собака, которая берет след.
— Ясно. Хорошо, без проблем. Так вот, Злата была так любезна, что, узнав про мои затруднения с одеждой для ужина, принесла мне часть своего гардероба. И я даже уже отобрала себя платье для ужина и пошла приводить себя в порядок. А пока была в ванной, услышала, что кто-то зашел в комнату. Думала, Злата вернулась. Крикнула, но мне никто не ответил. А когда вошла в комнату, увидела все это, — я обвела рукой все обрезки.
Расмус кивнул и посмотрел на Малькольма.
— Малькольм, чувствуешь что-то?
— Нет, похоже она использовала зелье, подавляющее запахи и ауру. Пока не представляю, как ее вычислить, — Малькольм задумчиво расхаживал между обрывками ткани, все еще водя носом. Остановился возле растерзанного платья, закрыл глаза и начал водить над ним руками.
Расмус подался чуть вперед, напряженно вглядываясь в его лицо.
— Нет, не чувствую, — разочарованно выдохнул Расмус.
— Ничего, мы ее «возьмем» на живца, — ухмыльнулся Расмус.
И они вдвоем с Малькольмом, переглянувшись, хищно улыбнулись. А потом посмотрели на меня. И мне не понравился их азартный блеск в глазах. Совсем не понравился.
Глава 7
— Если вы думаете, что я буду участвовать в поиске того, кто все это сотворил, то глубоко ошибаетесь. Расхлебывайте все сами! — заявила я и, гордо вскинув голову, ушла обратно в ванную. К моему славному комбинезону.
Что ж, хотела покрасоваться в шикарном платье? Ан нет, натягивай, Агния, комбинезон, свои полосатые носки и кеды. Оделась, стянула волосы в привычный пучок, машинально воткнула в него парочку карандашей, на нос нацепила свои бессменные очки и шагнула в гостиную. Расмус и Малькольм были еще здесь. Оба оглядели меня, Расмус недовольно поджал губы. Ну а что?
— Мне больше нечего надеть, — беспечно пожала плечами.
— Малькольм, оставляю Агнию на тебя, а мне нужно еще нужно успеть кое-что доделать до ужина, — Расмус кивнул Малькольму, подошел ко мне, взял за руку и поцеловал.
— До встречи на ужине, Агния.
И он ушел. А я осталась стоять столбом посреди гостиной в растерянности. Никто и никогда не целовал мне руки. Но мне понравилось.
Малькольм подошел ко мне, тронул за плечо и, кашлянув, произнес:
— Агния, если вы готовы, то пойдемте, я вас провожу в зал, где будет устроен ужин.
Господи, кто бы знал, как мне хотелось остаться просто одной в комнате, без всякого ужина. Поистерить, поплакать, покричать, порисовать, в общем, выплеснуть хоть как-то свои эмоции. Но мне такой возможности не предоставили. Напомните, что там на кону? Ах да, моя жизнь. Я тяжело вздохнула и нехотя пошла следом за Малькольмом.
— Не переживайте, Агния, все будет хорошо, — Малькольм, как обычно, была сама любезность.
— Я и не переживаю. То, что я сейчас испытываю, сложно назвать простым словом «переживания». У меня, можно сказать, жизнь разрушилась. И я нахожусь в мире, который не очень дружелюбно настроен по отношению ко мне.
— Ну что вы такое говорите! Странно слышать такие слова от совсем молодой девушки. Говорите, как старая драконица. Вернее, женщина, — он покосился на меня. — Воспринимайте все случившееся как возможность, а не как наказание. Никогда не поздно начать жизнь заново, правда ведь? Ведь никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. И вы не правы, Агния. Здесь все настроены дружелюбно. За исключением некоторых, которых мы вычислим и накажем. И постарайтесь все-таки сегодня развлечься. Присмотритесь к окружению, вдруг вы заметите, что кто-то слишком явно проявляет…хм… недружелюбие.
Все это Малькольм говорил, пока мы шли в столовую. Лакей услужливо распахнул перед нами дверь, и мы очутились в просторном помещении. Первое, что бросалось в глаза —
