постой! – кричит кто–то мне в спину. Приходится обернуться. – Ты же Маргарита?
Это Жанна, молодая супруга Демида.
– Чего вам? – отвечаю резко. – Откуда вы меня знаете?
За спиной девицы остались остальные, они заняты своими делами и в нашу сторону не смотрят.
– Удивляешься? – Жанна смотрит насмешливо. – Оттуда же, откуда и ты меня. Какого тебе сейчас? Думала, что выиграла лотерею в жизни, а счастливый билет возьми и вернись к той, кто больше ему соответствует.
Это Волчанский счастливый билет?
– Ничего страшного, значит, та, к кому он вернулся, больше нуждается. Меня учили сочувствовать таким, – ровно произношу и торопливо разворачиваюсь.
Надо поскорее уйти, ни к чему хорошему этот разговор не приведет.
– То–то ты вчера явилась в ресторан, а сегодня выглядишь как побитая моль! – зло выплевывает Жанна.
– Я–то ладно, я–то моль побитая, а ты почему без своего выигрышного билета? Второй день в браке, должны из постели не вылезать, а если и вылезать, то только за тем, чтобы гости снова чествовали. Ну, или на крайний случай, лететь на тропические острова, куда побитых молей не пускают, и там уже менять постель на гамак на пляже, – парирую.
Слова с легкостью слетают у меня с языка, даже горжусь собой, ответ поистине достойный. Нравлюсь я себе в стрессе, наедине в квартире ною, но всяким уродам нос утираю. Жаль, главный урод по–прежнему вне зоны доступа. С другой стороны, рядом с ним я не уверена в своих силах, рядом с ним я скорее окончательно расклеюсь, особенно после вчерашнего откровенного пренебрежения при встрече взглядами.
А бывшая Мирошниченко отчего–то еще сильнее зеленеет от злости. Неужели я случайно надавила на больную мозоль?
– Ты! Да ты ничего не знаешь! – говорит Жанна. – Ты это просто так сказала, от зависти! Он не был у тебя ночью, я точно знаю, что не был!
Хмурюсь и делаю несколько шагов в сторону от нее. Что–то новобрачная совсем с катушек слетает. Не задалась свадьба? Перенервничала? Тем более тогда зачем идти в парк и участвовать в каких–то съемках.
– Мы все еще про Демида разговариваем? Ты его потеряла, что ли? Он сбежал с твоих мега съемок?
Я, честно, уже не ставлю себе задачей оскорбить жену Волчанского, мною движет простое любопытство и нежелание уходить, не закончив разговор. Глупо, но первой отступать я категорически не хочу. Должно быть, взыграло нечто истинно женское, соперническое.
Но Мирошниченко, кажется, оскорбляется по–серьезному. Она делает два резких шага ко мне, я даже не успеваю отреагировать…
Глава 9
И злобно шепчет мне в лицо:
– Сучка! Я узнаю, где он был, если у тебя, то берегись! Я сотру тебя в порошок, – разъяренная брюнетка не трогает меня и пальцем, но я физически ощущаю ее злость. – Надеюсь, ты внемлешь моему предупреждению раз и навсегда.
Если честно, мне становится не по себе, срабатывает инстинкт самосохранения, до того взгляд у Жанны сейчас дикий. Зато мой мозг, кажется, отлично чувствует себя в очередной стрессовой ситуации, он успевает параллельно проанализировать слова «врага» и сделать один однозначный вывод.
– То есть, – медленно произношу, одновременно отступая от бывшей Мирошниченко в сторону, – жених кинул тебя в вашу первую брачную ночь?
Мне становится откровенно смешно, я пытаюсь сдержаться, но мои губы сами растягиваются в улыбке. Наверное, этого не стоило делать, потому что Жанна еще сильнее мрачнеет, и я не уверена, что она вполне себя контролирует, чтобы не вцепиться мне в волосы.
– Я извиняюсь, но пока свет хороший, нам бы отснять еще несколько дублей, и у вас же время расписано, свадебное путешествие, молодой муж и так далее, – подходит к нам один из компании Жанны с камерой, чем, кажется, спасает меня от участия в некрасивой женской потасовке.
По крайней мере, взгляд у новоявленной Волчанской такой, что она точно собиралась опуститься до уровня уличных кошачьих боев.
– Да–да, ты прав, Иван, нужно успеть. Демид меня и сюда не хотел отпускать, еле уговорила, а–хах! Откровенно говоря, я и сама после брачной ночи встала благодаря одному лишь упрямству. Мой муж такой темпераментный! – глупо хихикает Жанна, навешивая на себя маску беззаботности. – Мы с Ритой уже договорили, она меня поняла, правда, Рита?
Вопрос адресован мне, и взгляд у супруги Демида вмиг становится холодным, а губы презрительно кривятся. Иван этого не видит, стоит рядом с мадам Волчанской и добродушно смотрит на меня.
– Договорили, – киваю, – договорили. Не переживай. И отличного тебе свадебного путешествия! – ухмыляюсь напоследок и стремительно ухожу в сторону.
Подумать только, Демид не ночевал с собственной женой в первый же день. Не все так гладко, оказывается, у этих мажоров. Мое настроение стремится ввысь.
С другой стороны, это лишний раз доказывает, что у Волчанского не чувства на первом месте, а голый расчет. Это печально. Не знаю, возможно, я ошибаюсь, возможно, узнай я, что Демид именно полюбил другую девушку, я бы не чувствовала такое ошеломляющее опустошение внутри?
Да нет, бред. Качаю головой в такт своим мыслям, и, кажется, озадачиваю этим случайных прохожих. Плохо, дурно, больно, горько, пусто и прочее на душе было бы при любом раскладе. Тут как не крути. И несмотря на то, что чисто по–женски я рада, что Демид ночевал не с Жанной, на деле мне от этого факта ни горячо, ни холодно. Я все еще та, которую даже по–человечески бросить поленились.
Настроение куда–то продолжать идти улетучивается. Приходится свернуть на центральную аллею парка, чтобы не возвращаться домой тем же путем. Краху моего привычного счастливого уклада меньше суток, а я себя чувствую, как выжатый лимон.
Давит очень то, что я должна принимать решения относительно дальнейшей жизни, не могу просто оставить все, как есть. Как минимум, хозяйка квартиры не даст мне остаться на месте, да и вещи Волчанского надо перебрать и выкинуть, мне так много половых тряпок точно не понадобится.
– Шаурма, – неосознанно шепчу и останавливаюсь у ларька с уличной едой. Вот уж точно стресс меняет людей, мне вдруг кажется ужасно аппетитным запах, который я раньше на дух не переносила. Ну не нравилось мне никогда уличное мясо в лаваше, а тут вдруг трясусь, так хочется съесть именно его. – Дайте порцию, пожалуйста, – сдаюсь и делаю заказ.
Поедание уличной еды за пластиковым столиком возвращает мне относительную бодрость духа. А еще я перестаю грызть себя вопросами: «Что делать?» и «Как быть?». Попросту решаю плыть по течению, съехать я еще успеваю, пока что мне некуда. Нужно еще пережить неделю на работе с кучей любопытных взглядов.
Воскресенье проходит мирно. Я дома, трачу
