и все наблюдали за этим. Я никогда не могла представить, что рядом со мной будет кто-то настолько свирепый.
С того дня мои глаза искали его всякий раз, когда он оказывался рядом, в чем я, по сути, призналась ему в своем сообщении. В течение нескольких мучительных минут я раздумывала над отправкой сообщения. В конце концов, я решила, что хочу, чтобы он знал, что я видела его. Что я уже тогда видела, кем он был, и восхищалась этим человеком. Годы изучения психического здоровья подсказали мне, что то, что я сказала, было хорошо, но мои нервы были совершенно не уверены, что такое признание не отпугнет его.
На самом деле, мои нервы все еще были так натянуты, что я уронила помаду на ковер, когда мой телефон ожил, завибрировав на сумочке. На экране высветилось имя моего отчима.
Не с тот, с кем я хотела бы поговорить.
Я перевела звонок на голосовую почту, затем прослушала сообщение, понимая, что должна была проигнорировать его до свидания с Дональдом, но по какой-то непостижимой причине все равно прослушала.
— Эвелин, твоя мама расстроена тем, что ты эгоистично отказалась прийти на ужин в честь ее дня рождения. После всего, что мы для тебя сделали, я думаю, что самое меньшее, что ты можешь сделать, это прийти на ее день рождения. Я не хочу, чтобы ты испортила вечер, который я запланировал, ведя себя как ребенок. В воскресенье в Le Rivage. Будь там.
Двадцать три года, а этот человек все еще издевается надо мной. От одного звука его голоса мой желудок подпрыгнул к горлу.
Я удалила сообщение, включила музыку и не хотела давать ему места в своих мыслях. Кроме того, нервы от первого свидания и так были не в порядке, без моего самовлюбленного отчима.
Я встретила Майкла на улице, когда он приехал. Он поцеловал меня в щеку и мгновенно успокоил мои нервы своим присутствием. Что-то в его присутствии заставляло меня чувствовать себя в безопасности. Защищенной. Такие мелочи, как то, как он проводил меня до своей машины, прижимая руку к моей спине. Он был человеком, который уважал людей в своей жизни, и это проявлялось во всем, что он делал.
Мы оказались в небольшом итальянском ресторанчике, где Майкла встретили так, словно он был членом семьи. Обстановка была непринужденной, но интимной: свечи на каждом столике, нежные звуки скрипки наполняли воздух.
— Ты здесь как дома, — сказала я, как только мы уселись. — Я полагала, что человек с твоими... связями будет избегать итальянских мест.
— У меня необычные отношения с итальянцами. На самом деле это одно из семейных дел Софии, так что мы в хороших отношениях.
Я задавалась вопросом о статусе их отношений с тех пор, как он намекнул, что они уже не так близки, как раньше. Его упоминание этой темы подтолкнуло меня к тому, чтобы потребовать объяснений.
— Так вы все еще друзья?
Он улыбнулся, но в его глазах затаилась грусть. — Да, но ее сердце всегда принадлежало Нико, и они недавно воссоединились. С тех пор я редко с ней виделся.
Что это значит? Разве он и София не были вместе в старшей школе? Неужели он все еще тоскует по ней? Я не хотела быть на вторых ролях. Я должна была выяснить, что происходит. — Я всегда думала, что вы были парой еще в школе. Это не так?
— Нет, просто хорошие друзья.
— Это было трудно? — тихо спросила я. Я чувствовала, что с этими вопросами перехожу в режим консультанта, но мне до боли хотелось узнать, что произошло между ними. Чтобы знать, в каком положении я нахожусь по отношению к нему.
— В школе было трудно. Я хотел от нее большего, но знал, что она видит меня не так, как я ее. Я долгое время надеялся, что между нами что-то изменится, но этого так и не произошло. Она поступила в колледж, а я начал работать. Мы проводили гораздо меньше времени вместе. Совсем недавно я обнаружил, что изменился больше, чем предполагал. Когда он снова появился в ее жизни, все, чего я хотел — это убедиться, что ей больше не будет больно. Я даже был рад за нее, зная, что она была с мужчиной, которого любила так долго. — Он говорил так, как будто все еще переваривал свои чувства по этому поводу, и я была тронута тем, что он поделился со мной чем-то настолько личным.
— Это невероятно мило с твоей стороны — желать ей самого лучшего.
Отодвинув в сторону нависшую над нашим разговором тень, Майкл снова вернул свои глаза к моим и ухмыльнулся. — У нас было два сеанса, на которых ты узнала все обо мне и моей биографии. Теперь, когда у нас нет рабочего времени, я хочу узнать больше о тебе. — Он выжидающе наклонился вперед, упираясь предплечьями в стол.
— Я не такая уж интересная. — Мое сердцебиение участилось при мысли о том, что придется говорить о себе. Как человек, которому платят за то, что он побуждает людей раскрывать свои секреты, я иногда могу быть настоящей лицемеркой. Моя личная жизнь не была моей любимой темой для разговора.
— Ты сказала, что потеряла отца, когда была маленькой. Как он умер?
Я прочистила внезапно пересохшее горло. — Это случилось, когда мне было пять лет. Он погиб в автокатастрофе — пьяный водитель.
— Твоя мама когда-нибудь снова выходила замуж?
— Она была опустошена в течение долгого времени. Его смерть оставила ее с долгами и без работы; это была огромная борьба, и она никогда не была прежней. Однако через несколько лет она встретила успешного банкира и быстро вышла замуж. Даже в детстве я могла сказать, что для нее было большим облегчением обрести чувство безопасности.
Майкл сузил глаза и изучал меня. — А как ты ладишь со своим отчимом?
Я сделала глоток из своего стакана с водой. — Он не мой идеальный выбор, но теперь я сама по себе. Я предпочитаю не тратить на них свои мысли. — Я улыбнулась, надеясь сгладить впечатление от разговора. Эта тема была слишком деликатной для первого свидания. Я почувствовала облегчение, когда Майкл кивнул и продолжил разговор, но я видела, как вопросы пляшут в этих выразительных черных глазах.
— А что насчет братьев и сестер? У них есть дети?
— Нет. А что насчет
