— уточняет он.
— Потому что, — раздраженно огрызаюсь.
Глава 6
Расул
— Сам дорогу найдешь? — Денис тормозит у тротуара, осматривается.
— Разберусь, — бубню я под нос.
— Ну да, ну да, — комментирует дядька. — Ты у нас человек-талант. Если хуйня какая-нибудь есть поблизости, то это для тебя. Чтобы вляпаться.
Я выхожу из тачки молча.
— Под ноги смотри, — летит мне вслед напутствие.
Хлопаю дверью.
Внедорожник сразу отъезжает.
Мне открывается обзор на маленькую пиццерию с облупленным фасадом, которую я бы по памяти вряд ли нашел, слишком хреново в этом городе ориентируюсь. Тем более что место не я выбирал. Адрес остался в памяти навигатора в машине Дениса — повезло. Повезло, ведь переписки, которую я вел со своим алиби на сайте знакомств, больше нет.
Она профиль свой снесла.
Действительно, вляпываться в дерьмо я просто мастер.
С Денисом у нас разделение труда. Пока он ищет нам нормального компьютерщика, чтобы социальные сети прошерстить, я работаю ножками.
Перед тем, как в пиццерию войти, я вылавливаю в кармане куртки телефон. Там звонок входящий.
— Пф-ф-ф… — морально концентрируюсь, прежде чем ответить.
Приняв звонок, говорю:
— Да. Привет.
— Привет, сынок, — голос матери тонкий и расстроенный.
С ней очень осторожно надо. Это мой принцип по жизни, когда дело матери касается. Она из породы впечатлительных людей. Мышей боится, собак. Изменений любых. Грубости и насилия, даже по телику. Она в общем и целом жизни боится, но ей от жизни и влетело неплохо. Осталась одна со мной несовершеннолетним на руках, хотя трагедия не в том, что нужно было как-то выживать, а в том, что она отца любила. Тринадцати лет ей не хватило, чтобы оправиться. Да она и не пыталась. Закрылась просто. От родни, от знакомых, от меня. Она медсестра, хотя последние пару лет не работает. На моем попечении.
Она толком и не знает, в какой жопе я нахожусь. Думает, что я уехал, потому что сам так захотел, а не потому, что меня взашей из республики вытолкали.
— Как у тебя дела? — спрашивает мама.
— Отлично все, — говорю я. — Холодно только.
— Холодно? — немного тревожно. — У тебя теплая одежда есть?
— Да, не переживай. Я уже привык. У тебя как дела?
Я дую на кулак. На улице минус пять, не больше, но здесь эти градусы кусаются. За сутки погода сильно поменялась. Подморозило, а перчаток я в жизни не носил. На родине не припомню ни одной зимы ниже четырех градусов, а здесь… Здесь действительно привыкнуть нужно. И к воздуху, и к климату.
— У нас тут в соседнем доме квартира выгорела, — жалуется она. — Тушили полночи. А так… Все хорошо…
Разговариваю с ней минут пять, после чего осторожно беседу сворачиваю, потому что у меня конкретно в одном месте подгорает.
— Мне идти надо…
— Береги себя, — просит она.
— И ты. Позвоню на днях.
Затолкав телефон обратно в карман, я перебегаю дорогу и вхожу в кафешку. За то время, пока на улице стоял, сюда люди и зашли, и вышли. Место на самом деле живое, несмотря на слегка убитую обстановку. Официантку я помню, но сегодня, судя по всему, не ее смена, да и в целом мне она не то чтобы нужна.
Я вообще не уверен, что есть хоть какой-то, сука, смысл здесь околачиваться, но вариантов у меня ничтожно мало. Их просто на донышке.
Заняв столик, решаю для начала пожрать. Перед тем, как озвучить пацану-официанту заказ, я выкладываю на стол бумажный лист альбомного формата, на котором изображено лицо моего алиби.
Мы достали картинку из видео. Она очень дерьмового качества, потому что в той гостинице очень дерьмовое оборудование, но лицо на картинке достаточно узнаваемое, если ты с этим человеком знаком.
— Давно здесь работаешь? — обращаюсь к пацану.
Он косится на меня. Косится на картинку.
— Не-е-ет… — тянет он.
Либо рожа у меня подозрительная, либо он просто придурок, в любом случае слегка шарахается. Я за сегодняшний день и так много терпения потерял, но вот сейчас изо всех сил держу себя в руках.
— Не видел здесь эту девушку? — киваю на картинку. — Я ее ищу. Я ее… потерял.
— Нет… — отвечает он быстро.
— Посмотри получше, — прошу я, сунув лист ему в руки. — Не торопись.
Пока он следует моему напутствию, стучу пальцами по столу. Наблюдаю за его лицом, но там для меня ничего утешительного. Очевидно, с девушкой на картинке он не знаком и вряд ли пересекался.
— Эм-м-м… нет, — он возвращает мне лист.
Я не особо рассчитывал на удачу. Удача в моей жизни — это только в исключительных случаях. В основном же мне всего приходится добиваться через, твою мать, приложение охренеть каких больших усилий. Единственное, с чем проблем у меня никогда не было, — это спорт. С ним у меня с детства любовь и взаимопонимание, хотя в условиях жесткой конкуренции и за свое место в спорте мне пришлось неслабо побороться.
Свернув картинку, я возвращаю ее в карман.
— А где у вас в городе студенты собираются?
— Собираются? — переспрашивает он пугливо.
— Ну, тусуются, — конкретизирую я.
— В… «Зажигалке»? — предполагает он.
— Это что такое?
— Клуб ночной…
У меня есть очень большие сомнения относительно того, что девушка, которая в почти двадцать один теряет девственность, будет частым гостем в ночных клубах, но опять же — вариантов у меня на донышке!
— А еще?
— Ну… в «Старике Хоттабыче»… Это кафешка в центре. Там два универа рядом, и… Короче, там народ тусуется…
Я отпускаю его с миром, потому что слегка кажется, будто он сейчас тревожную кнопку нажмет или ментов вызовет. Видимо, для взятия показаний я сильно рожей не вышел. Плюс ко всему она у меня еще и заросла.
Я приканчиваю бизнес-ланч, который у них тут до трех дня подают. Я к таким порциям максимально не привык, так что по итогу остаюсь немного голодным.
Выйдя из пиццерии, кручу башкой по сторонам. Ориентации на местности мне хватает, чтобы понять, в какую сторону идти.
Набросив на голову капюшон и засунув в карманы руки, сворачиваю направо. Моя цель — перекресток в паре километров отсюда.
Хочу на него взглянуть и прикинуть, чем он мог так ЕЙ не угодить…
