путешествий с Беллой и другими учеными она почти привыкла к тому, что люди относятся к ней с уважением.
Очередной жгучий удар пришелся по ее заднице.
— Не ты здесь отдаешь приказы, женщина. А я.
— Не прикасайся… — Ее мир перевернулся, когда он нырнул в небольшую расщелину. Мягкие, похожие на паутину щупальца коснулись ее щеки. Ева отмахнулась от них и снова подняла кулак. — Если думаешь, что я умру спокойно, ты сошел с ума.
— Я сошел с ума давным-давно. — Прежде чем она успела замахнуться, он не слишком мягко поставил ее на ноги. Затем оттолкнул ее назад. Ее позвоночник ударился о каменную стену.
Быстрый взгляд показал, что он запихнул ее в расщелину, не больше гроба. Слишком маленькую для нее и для огромного зверя, надвигающегося на нее, его широкие плечи закрывали единственный выход.
Итак, вот оно. Здесь она встретит свой конец.
И пусть это будет не от руки ее мужа, как он поклялся, но все равно это его рук дело.
Глава 6
Ева нацелилась на глаза нападавшего, ее пальцы изогнулись, как когти. Без копья это был ее единственный выход.
Огромный зверь оттолкнул ее с поразительной легкостью. Сметая ее руку в сторону таким быстрым движением, что она не успела заметить, как все закончилось.
Слишком быстро ее запястья оказались подняты над головой и прижаты к скалистой поверхности, а тело выгнулось дугой над большим валуном, зажатое между суровой скалой и не менее суровым хищником. Его вес между ее ног угрожающе обещал то, что должно произойти. Что-то толстое и твердое впилось в колыбель ее бедер.
И что хуже всего? Благодаря жестокой игрушке ее мужа, пламя желания терзало ее тело. Нанотехнологии, внедренные в ее мозг, требовали, чтобы она рванулась вверх и прижалась к жестокому преступнику, готовому ее убить.
— Тебе не следовало убегать. — Глаза, в которых не было ни капли милосердия, уставились на нее.
Она задрала голову вверх, скрежеща зубами.
— Я не облегчу тебе задачу.
— А вот я не соглашусь. — Рука обхватила ее горло, обездвижив простым захватом. Высмеивая ее смелое заявление.
Ева приготовилась к боли. К острой вспышке на ее шее.
Вместо этого его медленный, горячий взгляд пронзил ее кожу. Любое прикосновение его взгляда напоминало движение мозолистого пальца по слишком чувствительной плоти.
И она могла лишь принять его. Как всегда.
— Ты изменилась, — пробурчал он наконец.
Стыд вспыхнул, окрасив ее щеки в розовый цвет, старое воспитание дало о себе знать, когда она вспомнила свои растрепанные волосы, грязь и синяки, усеявшие ее лицо, и суровый голос мужа, настаивавшего на том, что его новая избранная невеста Совета и племенная матка должна всегда выглядеть наилучшим образом.
— Ты прав. — Склонив подбородок, она встретила осуждающий взгляд своего нового похитителя. Когда-то она верила в ложь о долге и самопожертвовании. Верила в важность своей роли в заселении планеты генами «высшего» Совета. Больше нет. — Я уже не та женщина, которой была, и рада этому. Та жалкая женщина умерла и исчезла.
Хмурый взгляд ее похитителя стал еще глубже.
Ева наслаждалась этим.
— Ты тоже изменился. И не в лучшую сторону. — Осознание того, что смерть приближается, придавало ей смелости.
Два года назад человек, возвышающийся над ней, был любимцем СМИ — даже на санкционированных Советом каналах — его суровая, грубоватая красота придавала садистский трепет сообщениям о его предполагаемых убийствах и подвигах «Сопротивления». Но сейчас его арктические голубые глаза были еще более пустыми. Как будто из них вырезали остатки мягкости, оставив после себя зверя, такого же жесткого и безжалостного, как окружающие их камни.
— Где ты взял серебряную руду, чтобы сделать этот клинок? Тот, что висит у тебя на ремне? — Она не могла умереть, не узнав хотя бы этого.
Вспышка удивления сменилась настороженным весельем.
— Надеешься быстро изготовить такой, чтобы проткнуть им мое сердце?
— Скажи мне. — От отчаяния ее голос перешел в пронзительный крик.
Мгновение колебаний. Затем ухмылка.
— Я украл его. Из шахты твоего драгоценного мужа. Мы должны были сдать каждый китлом этому жадному ублюдку, но я и мои люди не всегда делаем то, что нам говорят. Ты планируешь сдать меня?
— Ты добываешь его? Это то, что он заставляет тебя делать здесь? Добываешь именно эту руду? — Это имело смысл. Новейшие технологии Холлисворта, включая ту, что была внутри нее, в значительной степени зависели от минерала, найденного внутри руды — его местонахождение до сих пор оставалось строго охраняемым секретом.
Горло сжалось.
— Почему ты спрашиваешь о шахтах?
Так много ответов, которые она могла бы дать. Она выбрала самый простой и, надеюсь, самый убедительный.
— Дело в следящем устройстве, которое он ввел в твою кровь? Я знаю, как его нейтрализовать. Руда — та самая, которую он заставил тебя добывать, — может быть использована не только для создания устройства, но и для его уничтожения. Я… я могу показать тебе — если ты оставишь меня в живых.
Он усмехнулся.
— Так вот оно что. Грандиозные заявления об избавлении, чтобы я оставил тебя в живых. Ты считаешь меня глупцом?
— Я не лгу. — Находиться так близко. После стольких лет.
— А что может знать о таких вещах официальная пятая племенная матка Верховного советника?
Борясь с нахлынувшим чувством стыда, она сказала:
— Я не принадлежу Холлисворту. Больше нет.
Его руки сжались еще крепче.
— Притворяться, что переметнулась на другую сторону, чтобы мне было легче с тобой, бессмысленно.
— Я теперь инженер-химик. Ученый. — Было странно произносить свое звание вслух, и не только потому что ее язык от недостатка воздуха начал неметь. — Последние два года я потратила все свободное время, изучая все, что могла, об экспериментальной нанотехнологии Холлисворта.
Она никогда никому не рассказывала о своем плане. Даже Белле, коллеге, которая каким-то образом стала ее подругой, никогда не признавалась в своем прошлом. Это было до странности приятно. Даже если признание пришло слишком поздно.
— Я не притворяюсь, что хочу перейти на другую сторону. — Его молчание и уверенность в том, что это ее последний шанс, заставили ее говорить быстро. — Я никогда не была на стороне советника Холлисворта. И могу стать полезной. Я могу отключить этот маячок. — Теперь, когда местонахождение руды подтверждено, она ближе к свободе, чем когда-либо прежде. — Позволь мне жить, и я покажу тебе, как это сделать.
Сердце учащенно билось, пока похититель ее изучал.
— Ты лжешь, — сказал он наконец, разрушив ее надежду одним предложением. — Эти возвышенные цели слишком велики для невесты Совета и породистой девчонки, обученной только одному. — Блеск снисходительного веселья резанул,
