не особо знает и понимает своих сыновей. Для Хару главным мужчиной был и остается его дедушка, вот уж кто реально занимался его воспитанием. А папа… ну, он пару раз водил его в парк развлечений. И еще на спине катал, когда Хару был маленьким.
Острое желания сыграть у папы есть не всегда. Иногда он может год и более жить, аккуратно проигрывая ровно то, что получает от клиентов. А потом что-то перемкнет, он влезает в долги и приползает домой, падает в ноги родителям и супруге, говоря о том, что занял денег у плохих людей. Почему мама все еще от него не ушла? Частично причина та же, что и у всех женщин, состоящих в браке с зависимыми людьми — она просто уже привыкла к этому. Но ей есть чем оправдывать себя. Во-первых, она его любит. Во-вторых, она считает, и в этом, скорее всего, права, что не сможет вытянуть двух сыновей без поддержки бабушки с дедушкой. Ну и, в-третьих, ей особо и не к кому идти. Мама осиротела еще до брака, родители мужа стали и ее родителями.
Семья, в большей степени, — это бабушка, дедушка, мама, сам Хару и Хансо. Папа — это что-то вроде общей проблемы, с которой приходится мириться. В Корее законы построены так, что крайне сложно отказаться от выплаты долгов члена своей семьи. И это на фоне доступности кредитования, между прочим. При этом у семьи есть, что терять — их дом. Пусть и не идеальный, но это жилье в собственности, что очень ценно для Сеула.
Кредитная история распространяется на всю семью, что даже оправдано — если нельзя отказаться от долгов своего супруга, значит, и проблема с деньгами у вас общая. К тому же, у семьи есть и другие крупные траты — больничные счета. У бабули с дедушкой уже наблюдаются проблемы со здоровьем, они не молоды, им нужна хорошая страховка. Где-то полтора года назад мама заработала себе пневмонию, простыв на работе, пришлось долго восстанавливаться.
Не сказать, что семья Нам так уж плохо живет, тут проблема, скорее, в детях. Точнее — в их образовании. Школы-то в Корее бесплатные, но одной школы недостаточно. Система образования построена так, что поступить в университет, не посещая хагвоны — дополнительные занятия — практически невозможно. И университеты уже платные. Обычно для оплаты высшего образования берется студенческий кредит, но с ним у Хару могут возникнуть проблемы. Сейчас в семье все пытаются именно накопить ему на оплату обучения…
Например — беря работу на дом, как сейчас.
— Дедуль, — спросил Хару. — А папа в доки устроился, получается, сразу после моего рождения?
Они вместе сидели на полу, у низкого столика. У них — мини-конвейер на двух человек. Хару приклеивает к коробкам маленький букетик искусственных цветов, дедушка сверху — бантик. Работа несложная, но скучная. На кухне едва слышно играет музыка — там стоит старенький кассетный магнитофон, которые давно используется просто как радио. Это даже ощущается как-то… уютно.
— Да, — недовольно вздохнул дед, отвечая на вопрос Хару. — Молод он был для детей все же… Когда сложно стало, мигом себе работу подальше от дома нашел… Надеюсь, вы когда-нибудь его простите.
Хару немного смущенно улыбнулся: у него не было обиды на отца. Скорее… он просто считал его положение в семье чуть выше, чем у кота Куки. Теперь появился еще один повод для пренебрежительного отношения: получается, его отец сбежал работать вахтами, потому что дома орал его же сын. Видимо, не так он себе представлял супружескую жизнь с красавицей-женой.
— Но через шесть лет родители решили, что им нужен второй ребенок? — уточнил Хару.
— Тогда казалось, что жизнь налаживается. Его повысили, он почти год не играл… Правда, сразу после рождения сына он решил, что это — знак судьбы. И вместо того, чтобы провести время с женой и маленьким ребенком, рванул в Инчхон и проиграл там почти все сбережения. Ох. Одна надежда на то, что при каждом его проигрыше у Манхи хотя бы уши горят…
Хару на секунду даже опешил. Манхи — это имя он слышит не впервые. Дед не то, чтобы постоянно его поминает, но бывает. Вот только все, что Хару знает об этом человеке, так это то, что они с дедом были партнерами. Партнерами в чем?
— А кто такой Манхи и почему он должен страдать от папиных проигрышей?
Дедушка бросил на Хару хитрый взгляд, а потом начал издалека:
— Ты, возможно, не знаешь, но мы не всегда жили бедно.
— Это потому, что мои предки были аристократами? — уточнил Хару.
Дедуля улыбнулся и покачал головой:
— Эту историю я тебе расскажу как-нибудь потом. Но, если коротко, — нет, не поэтому. Во время японской оккупации семья Нам не покорилась новому руководству, они участвовали в сопротивлении и, следовательно, лишились всего… хорошо хоть живы остались. Но за участие в сопротивлении полагались льготы, плюс твой прадедушка был очень умным человеком, он поступил в хороший университет, после хорошо зарабатывал.
Хару задумчиво кивнул: кажется, его ждет долгая предыстория.
— С твоей прабабушкой он познакомился классическим для того времени способом: через сваху, — продолжил дедушка, — Они сходили на несколько свиданий, а потом сразу — помолвка и свадьба. Тогда долго ждать было не принято, особенно, когда знакомились через сваху. Твои прабабушка с прадедушкой, пусть и женились по сговору, хорошо жили… не так дружно, как я с твоей бабушкой, но хорошо. Была только одна проблема, которую твоя прабабушка скрыла, когда рассказывала о своей семье. Ее отец был страстным игроком и… пьяницей, вдобавок. И твоя прабабушка всегда была азартной. Она любила спорить, соревноваться…
— Получается, зависимость от игр — это наследственное? — уточнил Хару.
За разговором они продолжали работать, благо, особого умственного напряжения их занятие не требовало.
— Да, — ответил дедушка. — Это не именно игровая зависимость. Это… азартность и… некоторая слабость по отношению к соблазнам. Отсутствие силы воли. Мой отец, считая, что я мог унаследовать черты своей матери, воспитывал меня в строгости, чтобы моя воля была сильна. Я… злился на него временами. От меня требовали большего, чем от моих ровесников. Сейчас корю себя за то, что не понимал мотивы своего отца и избаловал собственного сына. Если бы он, как и я когда-то, уделял больше времени самосовершенствованию, сейчас смог бы сопротивляться соблазнам…
Дедушка замолчал. Хару тоже. Его мысли метались между двумя темами. Первая — действительно ли строгость воспитания может избавить от склонности к пагубной зависимости? Разве не бывает такого, что даже самые волевые люди
