качестве примеров могу привести Рудакова и Анкушева, чьи поступки прогремели на всю Россию. А уж про Виталия Калоева и вовсе узнал весь мир. По его истории даже был снят фильм. Таких случаев множество, просто очень многие заминаются, превращаются в бытовые преступления или списываются на психическое состояние из-за нежелания властей ворошить своё грязное бельё. Всё это примеры того, как ломаются сильные люди.
Подобное случилось и со мной.
Я решил стать прокурором, судьёй и палачом для Алмаза и Вагона. А также тех, кто совершил тяжкое преступление и ушёл от правосудия. Даром что в закрытой базе имелось множество фамилий с кучей данных по таким мразям. Посадить их не вышло, но информация по ним стабильно собиралась операми.
Вот только по Алмазу мне даже не нужно было возвращаться на работу. О нём я знал очень многое.
Первая мысль была — пристрелить из нелегального пистолета одного, а потом второго. Другая — сделать взрывчатку из селитры и солярки, чтобы подложить им в машину. Была идея воспользоваться снайперской винтовкой, которую смог привезти всеми правдами и неправдами с Украины. Вдруг сама судьба и дала её мне в руку ради этого случая?
Последняя идея была связана с Книгой Волхвов. Я смог её достать из подземелья и принёс домой, но так ни разу и не воспользовался. То, что книга колдовская — это я узнал ещё внизу, когда ко мне вышли из камня девять людей в старинных одеждах со звериными шкурами на плечах. Не описать словами, какая меня тогда жуть пробрала. Не помню, как оказался на поверхности с находкой в руках. В памяти осталось только слово, произнесённое одновременно девятью голосами: «Достоин!». Пережитого хватило, чтобы убрать Книгу в сейф и больше к ней не притрагиваться. О своём многолетнем увлечении магией я забыл, как отрезало. Раз сто успел пожалеть, что полез под землю. Не знаю, когда бы я её открыл и открыл бы вообще, не случись со мной психологический надлом, когда хотелось, чтобы весь мир рухнул в тартарары, лишь бы справедливость восторжествовала.
Книгу брал в руки с бешено стучащим сердцем. Нечто подобное я испытывал в Одессе, когда в составе мотострелкового батальона вошёл в город одним из первых. До этого были несколько боёв в Угледаре. Но тогда всё это мне было в новинку, не знал, что ждёт впереди. Смерть и Жизнь звучали для меня обычными словами… до первых погибших товарищей, вида мёртвых врагов, оторванных конечностей и запаха внутренностей из разорванных осколками тел. И только в Одессе меня пробрало как следует по старым «дрожжам» — угледарским воспоминаниям. Тогда было страшно и жутко. Точно такую же, если не большую жуть наводила на меня Книга Волхвов.
Я смог прочитать только четыре страницы. Дальше навалилась страшная головная боль, зрение стало двоиться и троиться, рассудок перестал воспринимать строчки старославянского языка. Прочитанного и осознанного хватило понять, что я могу совершить свою месть и получить древние магические знания. Вот только просто так ничего не даётся, тем более подобные знания и силы. Ещё день назад я считал, что не способен на такие вещи. А сейчас чувствовал: могу и сделаю.
За древние знания нужно было платить своей жизнью или чужой. Каждая страница хотела крови, забирала годы жизни. Перевернув первые четыре, я отдал кусочек своего будущего. Раньше меня оба варианта не устраивали, а сейчас… О-о да! Сейчас я готов заплатить первый взнос за то, чтобы открыть новые страницы в Книге Волхвов. На войне я убивал врагов и научился это делать прекрасно. Здесь, на гражданке, враги никуда не делись. Просто они научились использовать в качестве защиты Систему, которая должна была их карать. Нонсенс, не правда ли? Когда я пришёл в полицию, то узнал кое-что о двуличии преступников. В открытую они распространяют идею, что обращаться к ментам за помощью — это зашквар и не по-мужски. Таким образом уже в молодые годы своим жертвам закладывают серьёзную установку терпеть и мириться. Но вот если их самих кто-то прижмёт, в основном это касалось простых людей (например, они быканули на дороге на автомобилиста, а тот оказался не промах и вышиб все зубы любителям святых девяностых'), то сами же идут и пишут заявление, подают в суд и так далее. Этот свой поступок они с гордостью объясняют тем, что, якобы, поимели систему, нагнули законников.
Сейчас я собираюсь вспомнить уроки войны. Начать свою. Как однажды начал её опер из старого российского фильма, который сам сломался из-за того, что система правосудия сгнила и продалась тем, от кого должна была защищать общество.
* * *
— Интересно, где я? — вслух сказал я, принявшись оглядываться по сторонам.
Ритуал выбросил меня на опушке леса рядом с несколькими дубами. Деревья были крепкими, но всё равно уступали тем, рядом с которыми я казнил бандитов. Да-да, именно казнил. За все их проступки, преступления, за загубленные лично чужие жизни и те, которые прервались по их приказу.
Сезон… ну, наверное, самый разгар лета. Скорее первая половина, так как трава и листва остаются вполне сочными и ярко-зелёными на вид, хоть солнце и жарит так, что в своей одежде я чувствую себя снеговиком на сочинском пляже. Правда, если меня перенесло куда-то на юг, то могут быть варианты с временными рамками. Впрочем, сейчас не до них.
От опушки до самого горизонта простирался луг, чуть понижаясь метрах в двухстах и далее поднимаясь к линии горизонта. Эдакая природная чаша. А там виднелась полоска ещё одного леса или большой рощи с несколькими прогалами. Возможно, полянами, вырубками или дорогами.
Метрах в трёхстах от меня почти в самой нижней части луга просматривалась дорога. Поправив свой груз, я огляделся по сторонам и двинул к ней. Уже через пять минут стоял на широкой и хорошо наезженной грунтовке с тонкой полоской пожухлой и запылённой травы между колеями.
Осмотр её заставил призадуматься. Я нашёл следы лошадиных копыт, тележных колёс, а ещё следы от автомобильных протекторов. Подобная вещь весьма специфическая, её ни с чем не спутаешь.
«А были ли в самом начале века машины? Кажется, Форд в это время отлично приподнялся и развил технику. Может, здесь проехал один из его авто?» — задумался я. Несмотря на кучу информации на телефоне и флешках про век, куда планировал переместиться, сам я мало помнил именно про гражданско-техническое, скажем так, развитие. Помню, что уже с 1900-го года вовсю началась штамповка гражданских авто — хорьх, данмер, ролл-ройс и прочие форды.
