и всеобъемлющим во всех временных рамках и в каждой сфере.
— Но ты не Бог.
Артос коротко кивает мне.
— Дитя единого истинного Бога, но верный солдат Бога, который пришел после.
Он машет рукой, и темнота, простирающаяся перед нами, исчезает.
Я вздыхаю.
— Должна ли я притвориться, что понимаю, о чем, черт возьми, ты говоришь?
— Нет необходимости беспокоиться о магии по ту сторону Зеркала, — отвечает Артос. — Я заберу у тебя то, что никогда не должно было принадлежать тебе, и когда это будет сделано, ты умрешь.
— Ты моей тьме не нравишься, — говорю я ему.
Он поджимает губы и натягивает поводья своего коня, заставляя его и меня остановиться.
— Она просто забыла, что потеряна.
Он слезает с лошади, и его небольшая группа солдат, решивших отправиться в путешествие вместе с нами, останавливается в ярде от нас.
— Что происходит? — спрашиваю я, пытаясь вытянуть шею, чтобы проследить за ним.
Он подходит к пятачку в земле. Взгляд — и он выглядит так же, как и все остальное поле. Приглядись повнимательнее, и можно разглядеть очертания двери.
— Мы на месте, — говорит он.
— На месте?
Я поворачиваю голову туда, где находится Гронем — или то, что осталось от его самых высоких зданий.
— Некоторое время я работал над созданием системы туннелей и их магией. С надлежащей помощью система позволила Отбросам процветать.
Артос наклоняется и машет рукой над люком. Ее окутывает темнота, и в одно мгновение дверь распахивается.
Я ворчу, когда солдаты хватают меня и стаскивают с лошади, один обхватывает меня под мышки, а другой держит за лодыжки, пока они несут меня вперед.
— Не смотри так мрачно, королева Вайнер, — цокает. — Я заручился помощью настоящего энтузиаста подземки для строительства этих туннелей. Я думаю, тебе понравится, что ты будешь чувствовать себя как дома.
Мои глаза сужаются, вглядываясь в темное пространство, ожидающее нас через отверстие перед нами. Мой желудок скручивает, когда что-то блестит внизу.
— Ради всего святого.
— Я тоже рад тебя видеть, сестра, — приветствует меня Ксавье, его бледное лицо злобно смотрит снизу вверх, а в железной короне отражается солнечный свет.
— Я даже не удивлена, — замечаю я. — Твои грандиозные выходы действительно пошли под откос.
— Я слышал, ты вышла замуж за ублюдка, — насмехается Ксавье.
Я стараюсь не зацикливаться на этом — на боли.
— Да, спасибо за спасение.
Но что-то большее не дает мне покоя, что-то, что должно было занять первое место в моем сознании гораздо раньше.
— Где Хармони?
Глаза Ксавье сужаются.
— Вопрос с подвохом?
Я хмурюсь.
— Нет. Совсем нет. Последний раз, когда я покидала ее, она спала в гостевой комнате нашего дворца.
Мой брат вздыхает и пожимает плечами. Он смотрит на Артоса.
— Путь свободен. Я перевез товар сегодня утром.
Товар. Боль усиливается.
— Хорошо.
Артос спускается вниз через дыру, используя свою темноту как лестницу, пока грациозно не приземляется внизу и не идет вперед.
К сожалению, я не могу позволить себе такой роскоши.
Я стону, когда солдаты прыгают в яму, шлепаясь в грязь, а мое тело растягивается во все стороны между ними. Остальные члены режима падают вокруг нас, пока не набивается слишком много тел, Артос и Ксавьер впереди. Мои глаза находят колышущуюся впереди массу — черные шторы.
Ксавье исчезает первым, даже не взглянув в мою сторону. Он Чудовище в своей стихии, фальшивое тепло, которым он окружал меня, давно погасло, и хуже всего то, что я могу винить только себя. Он показал мне свое истинное лицо с первого дня, но я предпочла поверить ему в нечто большее. Я так сильно хотела брата, что создала его вместо монстра.
Я скриплю зубами. Это не так уж сильно отличается от того, что было у Кристена, от того, как он представлял меня в виде определенного рода мечты, основанной на шкатулке нитей. Мое сердце переполняется. Не в хорошем смысле. Так бывает с сердцем, когда в нем слишком много горя. Но я не могу сейчас сломаться. Никогда. Я не доставлю Артосу такого удовольствия.
Мышцы по всему телу сжимаются, когда меня тащат за занас. Тьма обволакивает меня, ее магия проникает в мою грудь и ощущает боль, свернувшуюся у моего сердца, как спящий зверь. «Возьми это», — молю магию. Если оно хочет питаться, оно, конечно, может взять на себя мою ношу.
Но магия отступает так же быстро, как и появилась, и я падаю к ногам Артоса, его солдаты рассредоточиваются по людной улице под взрывы смеха и выкрики, сотрясающие воздух. Я моргаю, мои глаза привыкают к слабому свету лагерных костров.
На самом деле, это больше похоже на костры.
Они взмывают в небо через каждые несколько футов, наполняя воздух таким количеством дыма, что я едва могу сделать полный вдох, не задохнувшись. Мои глаза слезятся, пока я ищу выход или какой-либо путь к отступлению, но нахожу только ужасы.
Девушки, на которых нет ничего, кроме номеров. Мужчины и женщины в капюшонах и при оружии. Палатки, перекрывающие палатки — в поле зрения не видно полностью построенного здания.
Если Подполье был началом разврата, то именно сюда приходит разврат, чтобы лечь и умереть в собственной грязи.
И мой брат помогал это сотворить.
Артос наклоняется и хватает меня за бицепс, рывком поднимая на ноги. Он щелкает пальцами, и пара темных завитков вылетает вперед и развязывает мои лодыжки, веревка ослабевает. Он тянет меня вперед, ведя к самой большой палатке в конце переполненного острова.
— Это отвратительно, — рычу я, мой безымянный палец начинает непрерывно подергиваться, чего он так давно не делал, что я подумала, что это плохая привычка, от которой я избавилась. Но нет. Я хочу разнести это место на части.
— Это Отбросы, — рычит Артос. Он толкает в сторону дверь палатки и заталкивает меня внутрь.
Я, спотыкаясь, иду вперед и останавливаюсь на краю огромной ямы, вырытой в центре палатки. Вдоль стен ямы разложены различные инструменты — скальпели, ножи, плети и цепи. Они поблескивают в слабом свете костров, маленьких костровищ, расставленных по всей яме и у ее стен. В центре — у меня сердце замирает — набор кандалов. Их цепи свисают с верха палатки и спускаются в нее, где заканчиваются наручниками. Это яма для животного, монстра…
— Ты, — шепчет Артос мне на ухо, проникая в мои мысли и посылая вперед свою тьму.
Щупальца обвиваются вокруг свисающих цепей и тянут их к нам, наручники на конце раскрываются от его магии.
— Нет.
Я качаю головой и решительно делаю шаг назад, но тьма Артоса окутывает меня, пригвождая к
