возмутилась одновременно: казалось, ее попытка с наскока залезть в огромную черную машину выглядит жалко, а мудак еще и стоял рядом и смотрел, наверняка наслаждаясь тем, как нелепо она хватается за сиденье и задирает ноги.
Дождавшись, когда она сядет, он захлопнул дверь, и Алис отчетливо уловила влетевшую в салон волну запаха: свежевыкуренная сигарета, кофе и ветивер. Горьковатый, как дым или влажная, напитанная дождем осенняя земля.
Багажник тоже хлопнул; Деккер обошел машину, плюхнулся на сиденье, завел мотор. Алис уже знала, что стартовать он будет резко, и приготовилась, но ее все равно вжало в кресло, когда внедорожник рванул с места.
Какое-то время они ехали молча. Алис смотрела в окно, решив, что пытаться заводить разговор не стоит. Очевидно, что они с инспектором не поладили с самого начала: он бесил ее, она – его. Самое разумное было сохранять видимость спокойствия и соприкасаться с ним как можно меньше. Только необходимое общение по работе, ничего лишнего.
Телефон тинькнул. Пришло сообщение.
Тибо:
Алис смотрела на экран, не понимая, почему вдруг почувствовала себя еще более неуютно. Казалось бы, сообщение от друзей должно приободрить…
Она быстро отправила сообщение и снова взглянула в окно, но телефон тут же тинькнул опять.
Тибо:
Алис почувствовала на себе взгляд инспектора, быстро покосилась на него – край его рта как будто дернулся в презрительной ухмылке.
Она с демонстративной неспешностью набрала это сообщение – если мудака так бесит, что она с кем-то переписывается, то это его проблемы, – и, зная, каким назойливым может быть Тибо, которому непременно нужно быть в курсе всех сплетен, включила беззвучный режим и убрала телефон в карман.
Снова наступила тишина, и Алис уставилась в окно, пытаясь успокоиться и избавиться от неприятного ощущения, что она снова… не на своем месте. Как будто вдруг стало холодно, хотя в салоне просторной машины вовсю работала печка. А еще так неуютно и тоскливо, что хотелось сжаться в комок и укрыться одеялом.
– Если череп не мог лежать в кислой почве, значит, лежал там, где PH ближе к нейтральному, я логично рассуждаю? – неожиданно спросил Деккер, и она вздрогнула.
Потребовалось несколько секунд, чтобы отвлечься от своих мыслей, сообразить, что именно он сказал, и тут же вспыхнуть оттого, как снисходительно и небрежно это прозвучало.
– Да, – наконец сухо отозвалась Алис.
– В ельниках почва кислая, значит, место захоронения где-то в лиственном лесу, так?
К сожалению, в наблюдательности и логике ему нельзя было отказать. Он не был идиотом, тупым мужланом, и это… злило ее еще больше.
– Или у кого-то в саду, – ответила она так же сухо. – Я рекомендую дождаться результатов анализов, прежде чем делать какие-то выводы. Если пробы будут отправлены в лабораторию сегодня, то ответ придет через пару дней.
Деккер фыркнул.
– У вас с собой?
Алис кивнула, и он вдруг резко свернул в сторону, пронесся по узкой улочке, явно превышая лимит скорости. Наконец остановился у здания почты, припарковавшись так, словно хотел сообщить всему миру, как именно и откуда плюет на правила дорожного движения.
Работница почты – молодая симпатичная брюнетка – бросила на инспектора быстрый неприязненный взгляд, прежде чем приступить к оформлению специальной доставки. Алис протянула ей контейнер с пробами, проверив напоследок, что все хорошо запечатано.
– Как дела, Анжелика? – спросил Деккер.
«Анжелика? Та самая подруга Одри Ламбер, которая считает, что та вовсе не уехала в Брюссель? Инспектор Шмитт же сказала, что она как раз работает на почте…»
– Отлично, спасибо, – процедила брюнетка и с сочувствием посмотрела на Алис. – Подпишите тут.
Неудивительно, что мудака-инспектора в городке особенно не любили, но… подозрение, что Деккера и Одри что-то связывало, переросло в уверенность.
В участке Алис с удивлением обнаружила, что в подсобке ей организовали рабочее место: стол, стул, лампа. Деккер сгрузил оборудование у себя в кабинете, она забрала только сумку – остальное все равно бы не влезло.
Не успела она разместиться, как к ней заглянул Матье, предложил кофе и – внезапно – кактус.
– Кактус? – озадаченно переспросила Алис, глядя на маленькое кашпо у него в руках.
– Я держу у себя на столе. У меня много! И суккуленты, и… вы не пробовали делать флорариум? Очень успокаивает. И защищает от негативной…
Она не успела ничего ответить, как вдруг хлопнула дверь в коридоре, и Матье подскочил на месте, едва не уронив кашпо.
– Себастьян! Зайди!
– Простите, – шепнул он, страдальчески сдвинув брови, и тут же исчез.
Оставшись одна, Алис достала портативный микроскоп и начала осмотр. Нет, царапин от когтей или клыков видно не было, значит, череп, по всей вероятности, переложил человек. Она навела микроскоп на пятно и замерла, увидев характерной формы частичку, – порох! Тщательно осмотрела весь череп еще раз – частички пороха были только в районе масляного пятна. Значит… тот, кто перенес череп, недавно стрелял? Ей почему-то вспомнился пистолет в бардачке внедорожника. Может ли масляное пятно быть ружейной смазкой? Она принюхалась.
«Похоже. Или?.. Нет, надо ждать результаты анализов, чтобы не подгонять факты под свою гипотезу».
Как наверняка поступил бы… он.
* * *
Время близилось к обеду.
Матье он отослал в лесничество – пусть добудет карты, где обозначены разные типы лесов в коммуне. Шмитт клацала по клавишам у себя за перегородкой – ей тоже было чем заняться.
Девчонка вроде угнездилась в подсобке, где по настоянию Марка ей организовали рабочее место. По крайней мере, не будет мозолить глаза. Он покосился на ее оборудование, которое пришлось сложить в кабинете, отошел к окну, вытащил смятую пачку – осталась последняя сигарета. С этой чертовой криминалисткой он, кажется, стал курить больше, чем обычно.
Даже утром на обычной пробежке без девчонки не обошлось: Марк редко бегал этим маршрутом, но именно сегодня зачем-то свернул к гостинице. Потому что чувствовал? Знал, что так будет? И хотел, хотел это увидеть – как она стоит у единственного освещенного окна, раздетая, в одном белье и майке, и даже с такого расстояния он рассмотрел ее длинные стройные ноги и затвердевшие от холода соски, остро торчащие под тонкой тканью.
Воспоминание о том, как девчонка тут же испуганно спряталась, заметив его взгляд, доставляло какое-то странное темное удовлетворение. Хотя, разумеется, Марк сделал вид, будто ничего такого и не случилось, когда она – уже снова застегнутая на все пуговицы – ждала
