уедешь, если будешь таким угрюмым, — сказал шериф Джимми. — А теперь пойди и разрыхли его черную жопу как следует.
Шериф Джимми схватил Гарри за плечи и развернул, дав сильную пощечину, как псу. С Джорджем так же поступил Проповедник. Теперь Джордж и Гарри стояли лицом друг к другу. Гарри казалось, Джордж похож на эбеновую горгулью, сбежавшую прямиком из ада. Его лысая, как пуля, голова блестела в резком освещении, а тело казалось грубым и твердым словно камень.
Гарри и Джордж подняли руки в классической боксерской стойке и начали кружить.
Сверху кто-то закричал:
— Не бей ниггера в башку, руку сломаешь. В губы меть, у них губы мягкие.
В воздухе висел густой запах пота, собачьей крови и говна старого Хрыча. У похоти толпы будто тоже был свой аромат. Гарри даже показалось, что он чует змей Проповедника. Однажды, еще мальчишкой, он рыбачил на ручье и почувствовал такой же запах, и между его ног проползла и шлепнулась в воду водяная змея. В этой яме словно было все, чего он боялся в жизни. Мысль о том, что его глубоко захоронят. Иррациональные люди, для которых не существует логики. Гниющие черепа на кольях вокруг ямы. Живые черепа на придвинувшихся телах, требовавшие крови. Змеи. Вонь смерти — крови и говна. И страх любого белого человека, расист он или нет: большой черный мужик с ненавистью в глазах, которой хватило бы на целую жизнь.
Круг сомкнулся. Теперь они почти могли друг до друга дотянуться.
Внезапно у Джорджа задрожала губа. Глаза выпучились из орбит и уставились куда-то направо, за Гарри.
— З-з-з… змея! — закричал Джордж.
«Боже, — подумал Гарри, — сбежала одна из змей Проповедника». Он дернул головой в ту сторону.
Джордж сшиб его на задницу и врезал ногой в грудь. Гарри засеменил по земле на четвереньках, а Джордж следовал за ним и пинал по ребрам. Гарри показалось, он слышал внутри хруст — может, сломанное ребро. Наконец он вскочил на ноги и побежал вдоль стенки ямы. Твою мать, попался на самый старый и дурацкий трюк в мире. Драка за жизнь — и такое.
— Ну молодец, тупой еблан! — раздался голос с трибун. — Эй, ниггер, давай теперь «у тебя шнурок развязался», чего уж там.
— Кончай драпать, — заорал кто-то еще. — Дерись.
— Беги-беги, — сказал Джордж. — Если поймаю — врежу так, что ебаные зубы через жопу вылетят…
У Гарри все плыло перед глазами. Голова была как йо-йо в трюке «вокруг света». Кровь сбегала по лбу, капала с кончика носа и собиралась на верхней губе. Джордж снова приблизился.
«Я сдохну в этой яме, — подумал Гарри. — Я сдохну просто потому, что у меня сломался пикап за городом, и никто не знает, где я. Вот почему я сдохну. Вот так просто».
На Гарри посыпался попкорн, по спине ударил брошенный стаканчик со льдом.
— Если б хотел посмотреть на ебаные гонки, — окликнул голос, — я б на ипподром сходил, на хуй. — Десятку на ниггера, — сказал другой голос.
— Пять баксов, если ниггер убьет его за пять минут.
Пока Гарри пятился мимо Проповедника, любитель змей наклонился и рявкнул:
— Мудак, я на тебя чирик поставил.
Проповедник снова держал большую гремучку. Он держал змею чуть ниже головы и так разнервничался из-за того, как шел бой, что бессознательно сжимал змею, будто в тисках. Гремучка корчилась, извивалась и дрыгалась, а Проповедник словно не замечал этого. Раздвоенный язык змеи висел снаружи и реально трепыхался — хлестал, как тонкая резиновая полоска, отставшая на колесе едущей машины. Медянка в кармане Проповедника все еще выглядывала, будто вместе с Проповедником поставила на исход боя. Когда Гарри протанцевал мимо, гремучка раскрыла пасть так широко, что вывернула челюсть. Казалось, она пытается позвать на помощь.
Гарри и Джордж опять сошлись в центре ямы. Кулаки, как черные бой-бабы, колотили по голове Гарри. Яма была будто омут, стены грозили сдавить и засосать в небытие.
Двинув коленом со всех сил, Гарри попал Джорджу прямо в пах. Джордж крякнул и отшатнулся, согнувшись пополам.
Зрители как с ума сошли.
Гарри обрушил сложенные руки на шею Джорджа, уронив его на колени. Воспользовался возможностью и выбил здоровяку зуб носком ботинка.
Он хотел пнуть еще раз, но Джордж схватил Гарри за пах, сдавливая яйца в джинсах.
— Взял тебя за яйца, — проревел Джордж.
Гарри взвыл и начал бешено колотить Джорджа по макушке обоими кулаками. С ужасом осознал, что Джордж тянет его к себе. Ей-богу, Джордж собирался укусить его за яйца.
Вскинув колено, он попал Джорджу в нос и вырвался из хватки. Освободившись, заскакал с подвыванием по яме, как индеец в танце дождя.
Проскакал и подвывал мимо Проповедника. Гремучка перестала дергаться, она безвольно болталась в сжатом кулаке. Глаза у нее вылезли, как задранные спины личинок. Пасть закрылась, и из нее вяло свесился раздвоенный язык.
Медянка все еще наблюдала за представлением из безопасности кармана Проповедника, ее язык время от времени стрекал воздух, чтобы попробовать его на вкус. У маленькой змейки словно не было никаких забот.
Джордж снова был на ногах, и Гарри видел, что ему уже лучше. Настолько лучше, что Гарри стало хуже.
Проповедник вдруг резко осознал, что его гремучка затихла.
— Нет, боже, нет! — вскрикнул он. Растянул большую змею в руках. — Детка, детка, — баюкал он, — дыши, Сапфир, дыши, моя хорошая. — Проповедник свирепо тряхнул змею, пытаясь вернуть к жизни, но та не двигалась.
Боль в паху Гарри унялась, он снова мог мыслить. Джордж пер на него, и смысла убегать не было: догонит. А когда догонит, будет еще хуже, потому что Гарри устанет от бега. Некуда деваться. Брачные танцы кончены, остались только жестокие сношения.
Черный кулак превратил мясо и хрящ в носу Гарри в тлеющий пластилин. Гарри опустил голову и поймал еще удар, в подбородок. Звезды, которых он не мог разглядеть над собой из-за света, он теперь видел под собой — кружащимися на дне ямы.
В голову снова пришла та же мысль — он сдохнет прямо здесь, без единой хорошей мысли напоследок. Но, может, одна все-таки была. Он представил жену — какая она толстая, угрюмая и не дает. Джордж стал ею, а она — Джорджем, и Гарри сделал то, о чем давно мечтал, — врезал ей по зубам. Не раз, а два, три. Разбил ей нос и мял ребра. И, ей-богу, она могла дать сдачи. Он почувствовал, как что-то хрустнуло в середине груди, как провалилась внутрь левая скула. Но Гарри не перестал дубасить. Он уворачивался, бил и
