Глава первая
Над Ново-Архангельском моросил дождь: обычная погода в этих краях в дни поздней осени. Ветер с моря катил на берег высокие волны, которые разбивались о прибрежные скалы и веерами белых брызг взлетали в хмурое небо.
Правитель Аляски и всей Русской Америки Баранов сидел в своём кабинете и явно кого-то ждал. Он то склонялся над столом, где лежала какая-то карта, то подходил к окну, то поглядывал на дверь.
Наконец в коридоре послышались шаги, дверь отворилась, и на пороге появился Иван Александрович Кусков.
— Звал, Александр Андреич? — от порога спросил он.
— Звал, голубчик, звал и очень даже жду тебя, — ответил озабоченный чем-то правитель.
— Уж не случилось ли чего, Александр Андреич?
— Пока ещё не случилось, но вот-вот может случиться. А, точнее, уже через неделю.
— И что же? — уже с некоторым беспокойством спросил Кусков.
— Так ведь скоро зима случится, Иван Александрович, — улыбнулся Баранов.
— Эко! — воскликнул, засмеявшись, Кусков. — Зима всякий год после осени приходит.
— Всякий, да по-разному… Не дай Бог, если будет бескормица. Я сей день ходил по складам, так скажу тебе, что мы не так уж и богаты съестным припасом. Овощи ныне вымокли, картофель тоже. Рыбы пока маловато, но надежда есть, что ещё добудем. Но кто знает — когда? У туземцев рыба и мясо есть, да нам менять не на что.
— Рыбы надобно больше заготовить, — согласился Кусков. — Косяки сельди ещё пойдут.
— Добро бы так, но опять же соли маловато. Правда, я ожидаю судно компанейское, да оно, видно, из-за непогоды задерживается.
— Но отчаиваться не надо, Александр Андреич. Может, иностранец какой к нам зайдёт с запасом съестного, как уже бывало.
— А я и не отчаиваюсь, Иван Александрович. Думаю, что не будет такой зимы, когда ракушек ели. Перезимуем. Но каждую зиму так рисковать не следует. Вот я и подумал, что спасти нас может, как и бывало, только Калифорния.
— Ну что же, можно и туда сходить. Путь хоть и не близкий, но нами хоженый.
— Ныне этого будет уже мало, Иван Александрович… Пришла пора основать там, на калифорнийском берегу, нашу новую оседлость.
— То нам ещё камергер Николай Петрович Резанов советовал, когда на «Юноне» привёз провизию из Калифорнии, — сказал Кусков.
— Помню я, Иван Александрович, помню, что советовал Николай Петрович основаться нам в Калифорнии… Но всему свой срок… Сколько у нас тут, на американской земле, оседлостей? Не забыл?
— Как же можно забыть, Александр Андреич. Четырнадцать на сей день.
— Стало быть, в Калифорнии будет пятнадцатая. Ново-Архангельск — северная столица Русской Америки, а там, в Новом Альбионе, будет южная столица наших владений. Согласен ли?
— Ещё бы…
— Ну тогда тебе, Иван Александрович, подлежит свершить дело сие.
— Мне? — удивился Кусков. — Да мало ли под твоей рукой мореходов да строителей ходит, Александр Андреич.
— Не в навыках мореходных дело, — сказал Баранов.
Он встал с кресла, вышел из-за своего стола и заходил по кабинету.
— Ты мой помощник уже многие годы, Иван Александрович, и я видел тебя во всех делах наших, и потому тебе верю, — говорил Баранов, прохаживаясь перед Кусковым. — Да к тому же ты в звании коммерции советника состоишь, а, значит, со всеми в той земле людьми можешь переговоры вести, в пользу нашей компании, разумеется. Ну, а что касается строительства крепостей и редутов, так ты мне ничего и не говори.
— А мне и сказать нечего. В твоих словах много лестного мне, и я лишь благодарен тебе за доверие в делах наших.
— Сколько раз ты в Калифорнию хаживал? — поинтересовался Баранов.
— Уже пять раз ходил. Последний раз — нынешней осенью, совсем недавно.
— Знаю, знаю… Помню даже, сколько ты бобровых шкур оттуда привёз — тысяча сто шестьдесят. Так ведь?
— Всё так… Добыли мы тех бобров в заливе у испанской миссии Сан-Франциско.
— Ты и берега тамошние на карту начертал… Вот и давай-ка над ней покумекаем, поразмышляем, — пригласил Баранов своего помощника к большому столу у окна, на котором лежал чертёж.
