Тут вот еще какая особенность массы недоснабженных душ: ценностная суженность, она же зависимость. Уймы людей в бытийных ненастьях теряют лишь некие части своей бытийственности (иной раз, правда, и очень важные и сверхважные: ребенка, здоровье, любовь…). А переживается, что потеряно все – совсем, целиком, что ничего не осталось. Что больше жить нечем и незачем. У многих при этом сознание бессильно понимает, что жить нужно и можно, а жизнечувствие падает в тартарары – подсознание, зависимое от потерянного, гнет свое и может втянуть в психалгическую воронку, ту самую.
ВЛ, моя подруга потеряла мужа и уже более года не может прийти в себя. Ее вопрос, который она передает через SMS: «Какие доктора, кроме времени, лечат от горя?» (Из записок, присланных на выступлении. Ответ и далее следующие два обращения с ответами в первоначальном виде включены в книгу «Направляющая сила ума».)
Сразу принципиально: от горя не лечат, горе не лечится. Горе – не болезнь, не недуг, не инфекция. Травма – да, но не та, которую, подобно вывиху, можно вправить, или подобно перелому, загипсовать, или вставить протез. Рана – да, но не та, которую можно залить йодом, забинтовать или зашить.
Горе не лечат. Это неподходящий, неадекватный термин. И не обезболивается горе. Даже если его заливают лекарствами, алкоголем, наркотиками – не обезболивается, а наоборот. Если это настоящее горе – то, о котором говорят: убит горем, убита горем.
С горем учатся жить. С болью потери можно учиться сосуществовать. Можно отвлекаться от этой боли, потихоньку на какое-то время ее усмирять или просто ждать, пока она мало-помалу усмирится сама.
Уже в первые, шоковые дни боль утраты может временно отступать, облегчаться, но потом возвращается с новой и новой силой. Может быть настолько нестерпимой, что кажется, будто и день, и час, и минута – целая вечность. Постепенно, очень постепенно сворачивается – прячется вовнутрь, в глубину души. Но если горе настоящее и душа настоящая – никогда не проходит. Не исчезает. Не забывается.
Год – срок слишком малый, чтобы надеяться на усмирение боли. За такое время многие едва только успевают осознать значимость потери, ощутить глубину утраты.
Стариннейшие и вернейшие друзья в горе – не анальгетики, не облегчители, но поддерживающие спасатели – труд и молитва. Воздержанность в еде, посты, но не до истощения. Общение – для кого как. Музыка, любое искусство – тоже для кого как. Природа, уединение, экстремальные рисковые занятия, боль физическая (она временно, чисто физиологически заглушает душевную) – тоже по-разному.
Главное – не застывать в душевно-болевой судороге, в столбняке, в ступоре – брать себя за шиворот и двигаться, жить по возможности деятельно. Очень хорошее, проверенное средство – отстранившись от себя, вникать в жизни других, помогать им в горестях и заботах, даже если они кажутся мелкими, суетными, ничтожными. Заполнять душевное пространство новыми симпатиями. Покровительствовать какому-нибудь ребенку, инвалиду или старому человеку. Да хоть бездомную собаку приютить…
