Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
Россию, обязательно поезжай туда. Еще в Читу. В Читаго, как говорили лет пятнадцать назад.
Роман испугался, что сосед ударится в криминальные воспоминания, но обошлось. Вместо этого Саня поинтересовался, где студент учится и нравится ли ему в университете.
– Учеба – это полезное занятие. Важно только не ошибиться с выбором: чему учиться, где и как. Я вот ошибся.
Роман украдкой посматривал на наколки. Кроме мастерски выведенной Богородицы на плече присутствовали еще и перстни на обеих руках и скопление точек над правым большим пальцем. Вероятно, майка и трико скрывали и остальные татуировки.
– Главное – не относись ни к кому свысока, – посоветовал Саня. – Допустим, человек не похож на тебя. Подозрительный. Не думай о нем заведомо плохо. Бог ведь заносчивых не любит. У каждого свои привычки и каждый заслуживает справедливости.
На прощанье бывший зэк дружелюбно предложил махнуть по стопке. Роман сказал, что не пьет.
– Ты ж спортсмен, верно. – Саня улыбнулся. – Запамятовал.
Прошел не один месяц, прежде чем Роман понял, что так сосед прощупывал почву. Саня всегда ставил себя выше других и толковал справедливость на свой, арестантский лад.
В следующий раз Роман посетил соседа после экзамена по зарубежному романтизму, сданного на отлично. Саня расспросил, какой попался билет, и радостный студент рассказал ему о «Чайльд-Гарольде» и мистических новеллах По. Саня уточнял и уточнял, пока не вынес вердикт.
– Это все ничто по сравнению с Библией.
– Разные книги по-своему важны, – сказал Роман. – Байрон и Эдгар По сильно повлияли на литературу и много дали читателям. Безусловно, я никоим образом не умаляю достоинств Библии.
– Не знаю, правда ли Гарольд такой смелый и отважный, – сказал Саня, – но твой Эдгар – это точно мутный фраер. Шугается призраков и мертвецов, упивается прямо своей больной фантазией. Не мертвые страшны, а живые. Посадить бы твоего Эдгара в хату или в карцер.
Чтобы реабилитировать американского классика, расплатившегося жизнью за «больную фантазию», Роман пересказал фабулу новеллы «Колодец и маятник».
– Все равно дрянь, Ромашка, – заявил сосед. – Потому что выдуманное, ненастоящее. Чему такие книжки научат? Я общался с теми, кто мотал срок пять лет и каждый день читал Евангелие. Каждый день. Хотя бы по стиху. И такие арестанты сохранили честь, достоинство, искренность. Теперь представь, что Евангелие им заменили бы Эдгаром По. Да они бы сломались через неделю.
Романа задела столь вульгарная трактовка назначения литературы. Он постарался аккуратно объяснить, что наставлять – это не единственная и не главная задача художественного слова. Самое прекрасное в литературе – это ее разнообразие и многогранность. Читатель выбирает сам, какая книга лучше для него.
– Да что ты непонятливый какой! – вскричал Саня, ударяя по столу. – И эта книжка у него прекрасная, и такая. Надо жизнь прожить, чтобы определить, что хорошо, а что нет. Что помогло, а что навредило. Думаешь, ты знаешь цену вещам? Будь уверен, не знаешь!
Роман промолчал. Все равно получилось бы, что оправдывается. Раздраженный Саня уговорил гостя выпить по второй кружке чая, а затем и по третьей. Чтобы не нагнетать обстановку, студент поддался просьбам. За неполный час он ослабел, точно потерял много крови. На Романа несколько лет никто не поднимал голос; его давно так ретиво не обвиняли. Лучше заваленный экзамен, чем вот такое.
Чем вот такое.
В тот же вечер раскисший Роман собрался и разработал три правила. Первое: глядеть в глазок перед тем, как выйти из квартиры. Второе: при возвращении домой доезжать на лифте до седьмого и прислушиваться к звукам на лестничной площадке этажом ниже. Если Санек там, то пережидать. Третье: при непредусмотренных встречах быть кратким и твердым и отклонять любые предложения насчет чая.
Роман тревожился по поводу своей незащищенности и не делился переживаниями ни с родителями, ни с друзьями. Почти целое лето он изводил себя мыслями, что коротко стриженный сосед постучится к ним в дверь под предлогом, что кончилась соль. Чтобы не свихнуться, студент загрузил голову, занявшись удаленным копирайтингом, причем по весьма низким расценкам. Свободное от работы время Роман заполнял книгами и фильмами, внутренне мотивируя добровольную изоляцию тем, что и раньше предпочитал шатанию по улицам саморазвитие. Правда, если просмотр «Карточного домика» хоть как-то укладывался в иллюзию саморазвития, то с «Флэшем» и «Стрелой» было сложнее.
Между тем правила, доведенные до уровня рефлексов, работали. К середине сентября паранойя сантиметр за сантиметром отступила. В один из дней студент привычно вылез из лифта на седьмом и по лестнице спустился на шестой. В этот момент соседская дверь отворилась, и Саня с пачкой сигарет и зажигалкой, узрев филолога, широко улыбнулся. Не хищно, вполне себе дружественно.
– Ромашка! Как дела твои?
– Нормально, – нетвердо произнес Роман.
– А чего это ты сверху идешь? На вертолете, что ли, прилетел?
План рушился к чертям. Саня раскусил Романа, раскусил его страх. Какая непростительная глупость!
– К соседям поднимался. Относил кое-что.
– Сколько ж мы не виделись! – Сосед излучал радость. – Три месяца, почитай. Давай чай пить.
– Нет, я занят.
– Чем?
– Уроки. Плюс курсовая.
Роман напрасно тщился придать голосу беззаботные нотки.
– Злишься, что ли, на меня?
– Нет, что вы.
– Молоток. Не надо. Если злобой душу отягощать, в ней для Бога места не остается. Кто злобен, тот одинок.
Сосед протянул руку со словами:
– Ты на Санька не серчай. Нервы у меня шалят. Болтаю иногда лишнее. Некрасиво в тот раз получилось. Виноват.
Роман нехотя пожал липкую костлявую ладонь. Он одновременно верил и не верил в раскаяние бывшего зэка.
Показное добродушие соседа, демонстрируемое на протяжении ряда месяцев, усыпило бдительность. В ноябре нарядившийся в белую рубашку и брюки Саня позвал Романа на именины.
– Ты меня огорчишь, если не примешь скромное предложение, – сказал сосед. – Я приготовил борщ и картошку по-французски.
Поначалу Саня шутил и вел себя как радушный хозяин.
– Продавщице в овощном говорю: «Давайте вы мне дома картошку пожарите». Сам голос сиплый сделал и лицо грозное. Изобразил, в общем, суровые намерения. Она до того испугалась, что свеклу забыла взвесить.
Виновник торжества разлил по граненым стаканам грузинское вино и произнес тост за честь и достоинство.
На втором бокале сосед поинтересовался, какую книгу читает Роман сейчас. Студент ответил, что «Странную историю доктора Джекила и мистера Хайда», и вкратце обрисовал сюжет.
– И этот баланду разводит, – заключил бывший зэк. – Ты только не сердись, будто Саня опять цепляется. Я ведь дело говорю. По книжкам ты жизни не научишься.
– Я читаю не для того, чтобы научиться жизни.
Роман пожалел, что вместо Стивенсона не назвал Олдингтона, Хемингуэя или Ремарка.
– А для чего?
– Для расширения
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
