полный кристально-чистого обожания. Она много лет не видела, чтобы отец так на кого-то смотрел.
Эди зажмурилась.
– Вы согласились, – тихо произнесла она. Больше для себя, хотя и знала, что ее голос разнесся по всему подвалу. – В тот день она по вашей просьбе прошла в смерть, чтобы отправить дух вашего мужа за Завесу. Она думала, что вы оба мучаетесь, но не знала, что его тело по-прежнему живо. Потому-то он и смог вырваться из сети трав.
Разумеется, узы, связывающие его с миром живых, не спасли бы его от белладонны. Как не спасли матушку. Но тут в игру вступила Эди. Она позволила ему сбежать.
– Но если он был еще жив, – спросила Вайолет, – как его духу тогда удалось…
– Он не все время был жив, – перебила Эди.
Она вспомнила, как истончилась вдруг Завеса. Это было то самое, чего она до сих пор не понимала.
– Вы его убили, да? – взглянула она на Мэри. – Когда мать была в Завесе. Потому-то она так резко истончилась. Откуда вы знали, когда нужно действовать?
В глазах Мэри по-прежнему блестели непролитые слезы, но голос ее звучал уверенно:
– Таллий не отрывает дух от тела полностью. Я наблюдала за ним, пока не заметила признаки борьбы. Тогда я узнала, что Лена отыскала его в смерти. И я… – У нее перехватило дыхание, но она продолжила говорить: – Я наказала ему делать то, что до́лжно. Лишь бы снова вернуться ко мне. А потом – да, я освободила его от больного тела, переставшего быть его достойным.
Эди так и уставилась на Мэри. Они с Генри пошли на ужасный риск. Их план сработал лишь благодаря удаче – и глупости самой Эди.
Мэри была в отчаянии. Готова была пожертвовать всем ради крошечного шанса подарить мужу вторую жизнь – украденную у другого человека.
– И он ко мне вернулся, – продолжила Мэри. – Но потом он опять занемог.
Эди взглянула на Генри и успела заметить, как его глаза полыхнули чернотой. Как голова его снова непроизвольно дернулась. Эди окинула взглядом угасающее тело отца. Обвисшие щеки. Болезненно-бледную кожу.
Наконец-то она все поняла – и осознала, почему Мэри вновь в отчаянии.
– Тень, – произнесла Эди. – Они все еще связаны, и зов смерти подрывает его силы.
– Возникло осложнение, – прошипела Мэри, – о котором я и не подозревала, потому что ваша милая матушка отказалась нам помочь. Но ты, Эдит, не повторишь ее ошибки. Ты откроешь свою драгоценную Завесу. Пройдешь в смерть, как проходила сегодня вечером, и насильно приведешь тень Генри в жизнь. Освободишь его от последней нити, привязывающей его к смерти. Сделаешь его снова цельным. А потом подаришь ему новую жизнь. – Мэри указала подбородком в сторону мужчины, лежащего без сознания на больничной кровати: – Его рассудок поврежден. Поверь мне, для него будет милосердием, когда Генри заберет его.
Эди взглянула Мэри в глаза:
– А что, если я откажусь?
– Тогда я продолжу свои опыты, – Мэри со значением взглянула на шприц с таллием, который держала в руке. – Твоя подруга Руби была пока что самой перспективной из всех медиумов, а поверь, Эдит, их здесь перебывало весьма немало. Но ты украла ее у меня, прежде чем я узнала, способна ли смазливая малышка Руби Миллер удержать Завесу открытой достаточно долго для моих нужд. Быть может, с твоей сестрой нам повезет больше. Или она умрет слишком быстро, как бедная Нелл Дойл, решившая, что сумеет от меня сбежать. Не могу сказать. Таллий бывает… непредсказуем. – Мэри изящно пожала плечами. – Выбирать тебе.
Эди развернулась к сестре, чувствуя, как внутри поднимается отчаяние. Она тянула время как могла. Узнала все, что Мэри готова была рассказать. И все равно не представляла, как им обеим выбраться из этого подвала живыми.
Она ожидала, что Вайолет тоже потеряла всякую надежду. Но сестра взглянула в ответ с мрачной решимостью.
Не переставая смотреть Эди в глаза, она медленно опустила подбородок.
«Доверься мне».
Потом взглянула на Мэри, и ее голос разнесся по подвалу:
– Я все сделаю. Я открою Завесу.
30
Эди уставилась на нее в безмолвном ужасе. В горле засел крик «Нет!», и сдерживала его только мысль о взгляде сестры.
«Доверься мне».
Мэри медленно склонила голову набок, в сторону Вайолет.
– Если я верно оценила ваши силы на представлении, лично вы способны призывать духов, но проходить в смерть не умеете.
Вайолет приподняла брови. На ней была заляпанная белая рубашка, а одну из ее рук так и держал под неестественным углом Генри, и все же заговорила она с королевским достоинством:
– Мне и не нужно проходить в смерть, чтобы воссоединить вашего мужа с его тенью.
Мэри молча окинула ее оценивающим взглядом. Потом глянула на Генри, и тот, отпустив руку Вайолет, отошел на шаг. Теперь он стоял достаточно далеко, чтобы она при желании могла выскочить из открытой клетки и броситься бежать. Но Вайолет – должно быть, осознавая, что вряд ли убежит далеко, – не стала пользоваться этой возможностью. Только села на кровати прямо и взглянула в глаза Мэри.
– Вы можете провести его тень в жизнь? – уточнила Мэри. – Прекратить истощение его духа и помочь ему овладеть новым телом?
– Могу.
Мэри поджала губы.
– Осмелюсь спросить, почему вы предлагаете помощь столь охотно? Тогда как ваша сестра недвусмысленно отказалась?
– Все просто, – ответила Вайолет. – Эди винит в смерти матери себя. И не хочет помогать ее убийце. Я же смотрю на это иначе.
– Правда?
Вайолет кивнула.
– Доктор Саттон, я хочу жить. И сестре желаю того же. Знаете, прямо перед тем, как явиться этим вечером в ваш дом, я ездила на прослушивание в Сан-Франциско. Мне дали роль. Я стану актрисой! Говорят, я достаточно хороша, чтобы пробиться даже на Бродвей!
Мэри подняла бровь:
– Неужели?
– Да, именно так. Но я точно ни на какой Бродвей не попаду, если умру в этом подвале во время ваших опытов. Я ненавижу вас за то, что вы сделали с нашей матерью. Но, повторяю, я не хочу потерять ту жизнь, которая ждет меня впереди. Так что я готова помочь вам, а потом вы нас освободите. Таковы мои условия.
– Значит, если я пообещаю вас потом освободить, вы все сделаете?
Вайолет кивнула.
Эди бегала глазами с сестры на Мэри и обратно. Она ни на секунду не поверила, что Вайолет купилась на обещание их отпустить, но по надменному лицу Мэри ясно читалось, что она-то как раз считает Вайолет достаточно наивной для этого.
Мэри недооценивает ее сестру. Как когда-то она
