парни приходили к Зое? Вы вчера начали рассказывать.
— Химики какие-то с нового комбината, насколько я поняла…
Зоя тихо вернулась в комнату, не дослушав их беседу, и закрыла дверь на защелку.
Утром Исталина Васильевна, поднявшаяся к ней с подносом с румяными блинчиками и чаем, обнаружила только открытую дверь и пустую комнату: дочь исчезла.
Глава 26. В мастерской детского счастья
Москва, 1985
Ранним утром, до начала рабочего дня Володя паял брошку из серебра для девочки Анжелики, страдающей неизлечимой болезнью. Всю жизнь она проводила в бинтах, которые прятали не зарастающие кровоточащие раны. С нее в буквальном смысле слазила кожа, такая же хрупкая, как крылья нежной бабочки. «Буллёзный эпидермолиз», — вздохнула мать девчушки, когда обратилась к нему за помощью, узнав от коллег о хобби нового начальника цеха. Принесла ему перламутровый шарик, который однажды нашла на берегу Черного моря, и попросила сделать что-то для ее малышки. Она верила, что белоснежный минерал принесет ее дочери радость, везение и, кто знает, может быть, выздоровление. А вдруг!
Володя склонился над рабочим столом, выплавляя из кусочка серебра ажурное крылышко. В мыслях же он шел по старинной улочке Тобольска, где они с Зоей выгуливали ее коричневого хаски. Прошел уже месяц, как он переехал в Москву, но до сих пор думал о ней, иногда даже злился.
«Неужели я ей безразличен? Могла бы прийти на перрон и объясниться…», — он хмурился, работая над мелкой деталью. — «А если что-то случилось? Вдруг ее сбила машина, а я эгоистично думаю о том, что просто ей неинтересен? Надо позвонить в «Дом быта»! Почему я не сделал этого раньше?». Он посмотрел на часы — в Тобольске уже начался рабочий день. Выключил паяльник, газовую лампу и вышел в коридор: Московский нефтеперерабатывающий завод арендовал для него однокомнатную квартиру на Патриарших прудах.
Он поднял трубку с телефонного аппарата с дисковым номеронабирателем и позвонил на коммутатор.
— Вторая слушает, — ответила телефонистка городской станции.
— Девушка, межгород, пожалуйста. Соедините с «Домом быта» в Тобольске.
— Перезвоню, когда соединю. Ожидайте.
Володя положил трубку и с волнением крутился возле столика. Еще мгновение, и он услышит ее голос!
— Вот болван! — он провел рукой по волосам и попытался успокоиться. Оперся на стену, скрестил на груди руки и теперь хмурил брови, глядя на свое отражение в зеркале.
Раздался звонок. Володя подскочил к аппарату, вытер влажные от волнения ладони о черный рабочий фартук, прокашлялся.
— Алло?
— Дом быта, — сонно представился мужской голос на другом конце провода.
— Здравствуйте, вас беспокоят из Москвы. Я хотел бы поговорить с Зоей Кремлевой, со швеей-закройщицей.
— Хм-м… — послышался задумчивый голос. — Вы со швейной фабрики звоните? Она же несколько недель назад уволилась и, я так полагаю, уехала в столицу, так как ей предложили рабочее место… Ох уж эта Владлена Михайловна! Ценные кадры у нас переманивает!
— Нет, я не со швейной фабрики.
— Гражданин, я уже сказал, она у нас больше не работает.
— Подскажите название того предприятия, куда ее пригласили! Пожалуйста…
— Нет. Этого не могу сказать, конфиденциальная информация. До свидания.
Связь разъединилась, и Володя посмотрел в замешательстве на трубку, а потом положил ее на рычаг.
«Зоя в Москве? Но где?».
Он поднял глаза на зеркало, подвешенное над телефонным столиком. Рот медленно растягивался в улыбку. В груди затрепетали крохотные крылышки надежды найти ее.
***
— Рада вас видеть, Зоя Ефимовна. Хорошо, что вы откликнулись на мое предложение. Присаживайтесь, — Владлена Михайловна показала ей на стул возле своего письменного стола.
Зоя аккуратно села на краешек.
— Как я вам уже рассказывала, наша фабрика преимущественно отшивает классическую мужскую одежду — костюмы, пальто, плащи, а также обмундирование для армии. Но недавно на собрании мы решили запустить линию женской одежды, — глаза директрисы многообещающе блестели, она откинулась на спинку большого кресла и делала быстрые взмахи руками, демонстрируя масштаб нового проекта. — Вы мне попались как раз кстати! Я вас приглашаю не швеей, а на более высокий пост — технологом швейного производства. У вас хороший вкус и уникальное модное чутье!
— Что мне надо будет делать? — Зоя ерзала на стуле, пальцы перебирали ремешок сумки.
— Разрабатывать технический процесс пошива изделий, прорабатывать образцы и шить их, составлять техническую документацию. Я думаю, что вы понимаете, о чем я говорю?
— Да.
— Вот методичка с нормами сертификации и стандартами качества для ознакомления. Почитайте.
— В целом, я согласна, но у меня есть одна просьба. Мне нужно место в общежитии. Ведь я приезжая.
— Думаю, мы решим вопрос положительно, — Владлена Михайловна делала пометки в блокноте. — Сейчас я обговорю этот момент со своим заместителем по общим вопросам. Подождите в коридоре.
Она вышла из кабинета и присела на красный диванчик в холле, рядом с собой положила пальто. Через некоторое время мимо пронеслась пухленькая женщина с беспокойным видом и скрылась в кабинете директора.
Зоя положила обе ладони на щеки. Пока все складывалось очень удачно. Но от волнения она все же не смогла сидеть на одном месте. Встала с дивана и подошла к окну. Внизу по широким столичным дорогам неслись автомобили. Пейзаж разительно отличался от того, что она видела из окна ателье в своем маленьком городе.
Вспомнила, как перед отъездом ей пришлось объясняться с заказчиками и выслушать немало неприятных слов и пожеланий в свой адрес. Поморщила нос. Ее репутация была испорчена, растоптана из-за усилий матери. Они с Мишей были в сговоре! Зоя до сих пор не могла в это поверить. Как же было тяжело это осознать и принять. После того, как эта тайна открылась, она не спала всю ночь, а утром, едва начало светать, тихо сбежала в общежитие, где обнаружила заболевшего Бурана.
Она присела перед ним, он еще дышал. Старичок! Сколько они пережили вместе! С надеждой на лучший исход отвезла пса в ветеринарную клинику. Но после осмотра врач только покачал головой и предложил его усыпить, чтобы не мучился — ему оставалось недолго. Это был гуманный выбор, но Зое было горько. Она последний раз посмотрела в его добрые голубые глаза, потрепала за уши. Как было больно оставлять его одного там, на кушетке! Вышла из кабинета, не оборачиваясь. Оставила его умирать в одиночестве в кабинете врача… от этого долго плакала навзрыд на крыльце лечебницы. Она снова его потеряла, теперь уже навсегда.
Ниточки, которые держали ее в Тобольске, оборвались. Зоя медленно шла в ателье и в то утро решилась принять приглашение крупной швейной фабрики. Свалившиеся на нее разом события помогли ей найти в себе смелость купить билет до Москвы. Может быть, чтобы убежать от призрачных воспоминаний, которые бродили по улочкам ее родного
