Сергеевна, я уж думал, вы не придете!
– Я пришла, – выдохнула она, быстро подходя к нему.
– Пойдемте скорее, пока нас не увидели, – велел он, подставляя ей локоть.
Она ухватилась за него и последовала за мужчиной, оглядываясь по сторонам и отмечая, что кругом слишком многолюдно. На соседней улочке стало чуть спокойнее, и они пошли чуть медленнее. Поглядывая на девушку, Оболенский начал сбивчиво:
– Я все уже разрешил. Нашел нам комнаты, две, думаю, будет достаточно. До завтра переждем. Далее я думаю все же ехать на север, здесь на побережье и вас, и меня могут искать. Опасно нам оставаться.
– Погодите, Петр Константинович, – перебила она его и остановилась.
В этом месте улочка упиралась в домишки, оттого совсем не было прохожих.
– Что же? – поднял брови Петр. – Вы думаете по-другому? Но мы же обсуждали, что лучше уехать и…
– Я не про то.
– О про что же?
– Мне очень неудобно перед вами, но все же я должна сказать вам. Понимаете… – она замялась, видя, как он внимательно смотрит на нее.
Она прекрасно сознавала, что нравится Одинцову, и он искренне хочет помочь ей и оттого так долго ждал и решил пойти против де Мельгара.
Но она не могла противится тому, что сейчас сидело внутри.
– Я не поеду с вами, – заявила она.
– Что? – не понял он.
– Я не могу поехать с вами, я хочу остаться.
– В смысле, остаться? – нахмурился он. – Здесь, в Неаполе?
– На «Орифии».
– С де Мельгаром?
– Да.
– Но как же, Александра Сергеевна?! – возмутился он. – Не вы ли говорили мне, что он вас украл, неволит, принуждает стать его женой. И этого вы не желаете всей душой?
– Да говорила… но поймите… я была в жутком настроении, когда говорила вам это. Мы тогда повздорили с Эрнандо, – она замолчала, вспоминая, как он нагло принудил ее к соитию, и как она была зла на него в те дни. – Но сейчас мое отношение к графу изменилось…
– Поменяли отношение к де Мельгару? Хотите сказать, что прониклись к нему и простили все его гнусные выходки?
– Ну какие гнусные выходки, Петр Константинович? Скажете право.
– Вы же сами рассказывали, что он вас принудил к интимной близости против вашего желания!
– Это было всего раз, я уже простила ему это, – она опустила глаза, взволнованно теребя кисти рук. – К тому же я сама была виновата в его агрессии.
– Вы что же еще и оправдываете его? – опешил вконец Петр. – Оправдываете то, что он украл вас и держал взаперти?
– Он лишь хотел спасти меня от тюрьмы, я просто этого не понимала. Да и потом столько сделал для меня, даже освободил из рук работорговца. Эрнандо очень хороший человек, он не заслуживает, чтобы я вот так бросила его и… уехала с вами. Он будет страдать, я знаю… я и сама не смогу жить вдали от него…
– Вот это компот! Он что же, стал нравиться вам? И потому вы простили все его согрешения и наглое похищение?
– Да, вы правы. Эрнандо нравится мне, и я чувствую, что рядом с ним смогу стать счастливой. Понимаете?
– Нет, не понимаю, – поморщился он обиженно. И Саша поняла, что Петр сам имел на нее виды, раз так отчетливо на его лице читалось недовольное возмущение. – Зачем же вы тогда меня втянули во все это? Вот и оставались бы на его корабле. Отчего я, как дурак, ждал вас у часовни и теперь слышу от вас все это?
– Еще с утра я не понимала этого. А сегодня вдруг озарила мысль, что я хочу остаться с ним. Он обещал, что мы обвенчаемся в Риме, и я поняла, что тоже хочу этого…
– Хватит объяснений, я понял! – оборвал он ее неучтиво. – Что ж, это ваш выбор. Оставайтесь с этим испанцем и любите его на здоровье, мне так все равно!
– Да, вы правы, мне кажется, я влюблена в него, потому и не могу уехать с вами.
– Я уже сказал, выбор ваш! Прощайте, Александра Сергеевна, и не поминайте лихом!
Выпалив раздраженно последнюю фразу, Одинцов быстро последовал прочь. Саша печально смотрела ему вслед, вздыхая. Но чувствовала, что сделала правильный выбор. В этот миг ее сердце трепетно и сильно билось оттого, что уже спустя полчаса она вновь увидит Эрнандо и сможет укрыться в его теплых и надежных объятьях.
Позади раздались тихие шаги. Саша стремительно обернулась и едва сдержала вскрик. Де Мельгар стоял в трех шагах от нее и, видимо, только сейчас вышел из своего укрытия – раскидистого вьющегося растения, обвивающего соседний дом и создающего тень, где можно было легко спрятаться от солнца или от посторонних глаз. Похоже, он следовал за ними.
– Ты все слышал?! – выдала она упавшим голосом.
Медленно приблизившись к Саше, Эрнандо склонился к ней, притянув девушку к своей груди. Она увидела, как из его глаз льется ласковый любовный поток.
– Ты даже не представляешь, как мне приятно было все это слышать, – проворковал он.
– Вижу это по твоему лицу, – лукаво улыбнулась она, прижимаясь к нему. – Но как скоро нашел меня все же.
– Я особо и не искал. Всего лишь шел за тобой попятам, а ты не замечала меня.
– Неужели?
– Да, прямо от особняка Висконти.
– Ты видел, как я уходила?
– Нет. Дворецкий, которому ты сунула деньги за молчание, оказался довольно жадным, потому тут же доложил мне о твоем уходе и получил от меня еще столько же.
– Какой хитрый мерзавец! – возмутилась она.
– И не говори. Зато теперь знаю, что я тебе по нраву. В лицо ты бы мне этого наверняка не сказала.
– Конечно, – кивнула она. – Еще подумаешь, что я влюбилась в тебя, потому и осталась.
– А разве это не так? – оскалился он хитро.
– Нет, не так. Ты обещал мне помочь и найти адвокатов, и с наследством, только из-за этого…
– Угу, я так и понял, – он опять оскалился, прекрасно видя, что она лжет и просто не хочет открыть свои истинные чувства ему.
– Не веришь? – возмущенно спросила она.
– Верю. Я тебе безразличен и у тебя ко мне только деловой интерес. – И, видя, как она положительно кивает, лукаво добавил: – Потому в эту ночь ты так
