лечение для меня самое эффективное и действенное. – Его голос низкий, почти хриплый. – Мне без тебя не справиться с этой болячкой, Марта. Ты единственная таблетка, которая может меня вылечить.
Он больше ничего не говорит. Просто наклоняется и целует меня.
Глава 42.
Глава 42.
СПУСТЯ ТРИ ДНЯ.
Антон держит меня в курсе о мамином состоянии. Один раз я съездила к ней, но пока она слаба. Она не могла говорить, но могла слушать. Я поклялась ей: ничего из того, что прислала ей любовница Белова – нет.
– Покажи мне глазами, что ты веришь мне, мамочка, – вытирая слёзы, просила я её.
Она кивала и пробовала даже улыбаться.
После это встречи, я выдохнула и приступила к своей работе. Клиника не сможет столько простаивать без руководителя, и я это понимала.
Теперь я думаю о том, как уволить Белова.
Даже несмотря на то, что он не являлся виновником ситуации с мамой, Артур стал причиной того, что случилось в целом. И простить этого я ему не могу.
– Марта, – раздаётся настойчивый стук в дверь моего кабинета, – привет. Мы можем поговорить? – голос Белова сегодня звучит как-то непривычно с ноткой неуверенности.
Напрягаюсь. Общаться с ним мне не хочется, но, раз просит о разговоре, я намерена тоже много, что сказать ему.
– Проходи.
– Мы давно с тобой по-человечески нормально не разговаривали. У нас всё через конфликт. Пожалуйста, давай поговорим сейчас. Просто поговорим.
Я смотрю на него, пытаясь понять, что за игра. Но в его глазах нет привычной мне маски равнодушия или злости. Он выглядит уставшим, почти сломленным. Ещё тогда, в квартире я видела, как он опешил, когда узнал, что сделала Воронова. Наверное, для него, как и для нас с Сашей, это было потрясением.
Как бы то ни было, но моя мама всегда с очень большой теплотой относилась к Артуру, и, наверное, он действительно, не смог так поступить никогда. Это теперь я понимаю, но несколько дней назад во мне всё кипело по отношению к нему.
Сейчас я, естественно, поуспокоилась и могу вести с ним нормальный диалог.
– Ну давай, попробуем.
– Я уеду на два дня, так что, если будут срочные вопросы, напиши мне или позвони.
– Куда ты собрался?! У нас суд завтра по поводу расторжения нашего брака, помнишь?
– Не переживай, я буду. Вот как раз об этом хотел поговорить. Нам нужно решить с тобой о разделе нашего имущества, – заявляет неожиданно.
– Ну, ты нас оставил практически без всего. Что у нас осталось? Часть клиники, квартира.
Белов ничего не отвечает, и в его глазах читается что-то, что я давно не видела. Сожаление? Боль? Растерянность? Я не знаю.
Раньше он был совсем другим. Весёлым, уверенным в себе, упёртым в достижении цели.
– Да. Я о клинике именно и пришёл. По закону, как ты понимаешь, я могу при разводе претендовать на твою часть клиники, а я ты на мою. Воронов… – замолкает на мгновение, – он насел на меня основательно. Я должен отдать ему свою часть. Ты можешь согласиться на то, что не претендуешь на мою часть письменно, когда спросят об имуществе в суде? Ну, естественно, я на твою не буду претендовать. Адвокат мне сказал, что достаточно будет мирового соглашения от нас, чтобы закрыть разом все юридические вопросы.
– Интересно, – говорю притворно, словно я не в курсе, что Александр насел на моего почти бывшего мужа. – Ты хоть сам понимаешь, что ты всё потерял по глупости? И меня в это втянул?
Кивает.
– Может, тебе надо лечиться от игромании? – спрашиваю честно. – Есть клиники…
– Нет. Я больше не играю. Был соблазн, когда были большие деньги, а теперь нет денег, нет и соблазна, – думаю, он сам сожалеет о том, что это случилось в его жизни. Но изменить уже ничего нельзя. – Соблазнился на роскошь, которую увидел у Воронова, на деньги, которые, как мне казалось, смогут легко приплыть в мои руки… – начинает откровенничать, но мне это теперь неинтересно.
Я хочу закончить быстрее этот разговор, и чтобы он вышел из моего кабинета.
– Ясно, – обрубаю резко его речь. – Насчёт твоего предложения – считаю его отличным. Я согласна на такие условия.
– О квартире надо подумать. Она у нас с тобой в совместной собственности.
– Да, надо продавать её.
– Не надо. Я хочу дочери долю свою отдать. Думаю, это будет справедливо.
Сижу, пребываю в шоке. Даже не верится, что мне говорит это Белов. Он сам, добровольно отказывается от своей доли в квартире? Но тогда у него ничего не будет от слова «совсем».
– Это Воронов на тебя надавил и по поводу жилья? – пытаюсь понять его мотивы.
– Нет, это я сам решил. Мы же продали ту квартиру, что покупали ей. Но я потерял те деньги.
– Честно, неожиданно. Но если ты не обманываешь, я, конечно, за.
– В клинике пока останусь работать, но постараюсь не попадаться тебе на глаза. Ты как, сможешь меня немного потерпеть?
– Недолго, – кивает.
– Марта, я на самом деле про Лару не знал, что она звонила матери твоей. Я никогда бы не допустил такого, – замолкает на мгновение. – Через пару дней кончится договор аренды у Ларисы, и она съедет.
– Куда, интересно?
– К матери, наверное, – пожимает плечами.
– И ты вместе с ней? Примаком пойдёшь? – не могу сдержать улыбку. – Не к папе, так к маме. Но там такого достатка не будет.
На этот вопрос он не отвечает и выходит из кабинета.
На следующий день мы заключили в суде мировое соглашение. Всё, о чём мы говорили в моём кабинете, теперь было зафиксировано на бумаге.
Судья была явно довольна тем, что мы смогли договориться без лишних скандалов. Она даже улыбнулась, когда мы подписали документы, и сказала, что редко видит такие цивилизованные разводы.
Да уж… цивилизованный, дальше некуда. Знала бы она, что я жила всё это время с любовницей моего мужа в одной квартире, думаю, забрала бы свои
