испещрённые какими-то мудрёными рунами или магическими закорючками. Выглядело… интригующе, но и стрёмно одновременно.
От этой побрякушки веяло чем-то таким… неправильным.
— Вот это, — он помахал хреновиной у меня перед носом, отчего квадратики тихонько звякнули, — в узких кругах называется браслет внушения. Ну, то есть технически-то его название гораздо длиннее и заумнее, там типа «артефакт ментального подчинения третьего порядка с элементами краткосрочной суггестии» и прочая подобная лабуда, от которой язык сломаешь, но суть ты уловил, да? Короче, для деликатной промывки мозгов штука. Весьма эффективная, если правильно использовать.
Я вздохнул.
— Ну, рассказывай, колдун, раз уж достал.
— Да что рассказывать-то? Схема, как говорится, простая, как три копейки, ну или как схема отката в каком-нибудь госзаказе. Ты даришь бабке эту цацку типа от чистого сердца в знак уважения к её… э-э-э… сединам.
— Допустим. И что дальше?
— Как только она её нацепит на свою морщинистую лапу, ты ей просто без всяких там долгих прелюдий и экивоков говоришь, мол, «голосуй так-то и так-то». И всё, она так и сделает, как миленькая, даже не пикнет.
— Ментальное воздействие?
— Слова-то какие умные! Ну да. Однако, — тут он многозначительно поднял вверх свой грязный палец, — твой приказ должен прозвучать самым первым после того, как она эту штуку наденет. Прям вот сразу, пока магия свеженькая. Понял, Владыка? Никакой самодеятельности или невнятных формулировок.
— Ты закончил свою лекцию, Фома?
— Ну если нет дополнительных вопросов… Кстати я потратился на артефакт, с тебя… пятьдесят рублей.
— Погоди ты с рублями. Надеюсь, у тебя на браслетик чек сохранился? Так вот, я тебе уже популярно объяснял, Фома, — процедил я, чувствуя, как начинает подкатывать глухое раздражение, которое я обычно испытывал на совещаниях директоров, когда кто-то нёс откровенную чушь, — что не собираюсь использовать всякие там колдовские штучки, особенно ментального характера на своих же людях! Это, блин, аморально, неэтично, да и вообще, знаешь ли, противоречит моим базовым принципам ведения дел, даже в этом задрипанном Истоке! Это как угроза здоровью детей и шантаж. Я так никогда не делал, и тех директоров, кто до подобного опускались, не уважал. Как тебе объяснить? Короче, западло это, понял? Конкретное такое западло.
— Да ладно тебе, Владыка, не кипятись ты так, право слово, — попытался он меня успокоить, размахивая руками, как ветряная мельница. — Подумаешь, небольшое ментальное воздействие. Слушай, это же не больно ни разу. Вообще никакого физического вреда! И делается элементарно, проще пареной репы. А они, эти твои… подопечные, даже не допрут, что их свободу воли только что немного… ну, скажем так, подкорректировали в нужном направлении. Для них всё будет выглядеть как их собственное, совершенно добровольное и глубоко продуманное решение. Чисто, как слеза младенца! Никаких следов, никаких угрызений совести. Вот давай сам попробуешь для чистоты эксперимента, — Фома снова сунул мне под нос этот свой сомнительный браслет, который в его руках выглядел как дешёвая китайская безделушка. — Надень, а я тебе дам какую-нибудь простенькую команду чисто для эксперимента, чтобы ты, так сказать, на практике понял, как оно работает. Безболезненно и, главное, эффективно! Вдруг тебе понравится?
Я покосился на этот, с позволения сказать, артефакт.
С одной стороны, от предложения Фомы несло мерзостью донельзя, прямо как от предложения взятки от какого-нибудь мелкого чиновника. С другой, чисто практической, исследовательской точки зрения, чертовски любопытно выяснить, как эта хрень вообще функционирует.
Для полноты картины.
Да и неплохо бы на собственной шкуре прочувствовать, есть ли какие-то специфические ощущения от магии очарования, даже самой тонкой и незаметной. Ну, хотя бы для того, чтобы в будущем быть готовым, если кто-то из местных «партнёров» попытается провернуть подобный трюк уже со мной. Типа провести стресс-тест системы безопасности моей личной, так сказать, ERP-системы по управлению рисками. Информация — это тоже капитал. Тем более что табу у меня только против своих людей. А если кто из врагов припрётся? Всё же лучше этот горе-гипноз, чем дырка между рёбер.
— Ладно, чёрт с тобой, уговорил, давай попробуем, — сдался я, решив, что потенциальная информация стоит небольшого риска и последующего сеанса самобичевания. — Но если эта штука оставит на мне какой-нибудь побочный эффект типа желания вязать носки, я тебя лично скормлю тем тварям, что в Еловом Лесу водятся. Есть там один любопытный клыкастый тип…
Я взял у Фомы браслет, металл показался неприятно-холодным на ощупь, как рукопожатие налогового инспектора, расстегнул простенькую, но довольно тугую застёжку и просунул в него руку.
Застёжка со щелчком сомкнулась, и браслет плотно, но не слишком туго, обхватил моё запястье. Я прислушался к ощущениям. Да вроде никаких изменений. Ни покалывания, ни тепла, ни холода, ровным счётом ничего, как будто обычная бижутерия с блошиного рынка.
— Ну давай свою простенькую команду, экспериментатор хренов, — сказал я, глядя на Фому с некоторым вызовом. — Посмотрим, что это за чудо-юдо такое ты мне подсунул. Удиви меня.
— А легко! Босс, используй контроль разума, чтобы манипулировать Старухой Агатой, — не моргнув глазом и даже с какой-то дьявольской ухмылочкой выдал Фома.
Ах ты жабья чешуя!
В этот момент я почувствовал, как какая-то странная, почти неощутимая дымка на миг тронула моё лицо, будто лёгкое помутнение сознания попыталось зацепиться за мои мысли. Однако в ту же секунду хвалёный браслет на руке сильно задрожал, словно переполняясь энергией, которая не могла найти выход, затрещал, и из него посыпались во все стороны яркие синеватые искры, словно от короткого замыкания в дешёвой китайской гирлянде. Причём большой гирлянде. И он с треском и шумом просто развалился на несколько дымящихся кусков прямо у меня на руке!
Руку жгло как от электрического ожога, но я мало обращал на это внимание.
Сама мысль о том, что моя личность, свобода воли, моё сознание подверглись манипуляции, словно я кукла на шарнирах, обжигала и оскорбляла до глубины души.
Я поднял глаза.
Какой-то шальной, но весьма ощутимый электрический разряд, отколовшийся от браслета, шарахнул аккурат по Фоме. Колдун от такого воздействия громко взвизгнул, как недорезанный поросёнок, и (вот это поворот!) его дурацкая маскировка, под которой он тут шкерился, изображая из себя старика Хаттабыча, слетела к такой-то матери, явив его истинное, слегка подкопчёное и очень испуганное лицо.
— Какого хрена⁈ — практически хором заорали мы оба, да так, что в соседней комнате, наверное, штукатурка посыпалась.
Вот только в голосе Фомы, который теперь выглядел как побитая собака,
