Олейор Д’Тар
– Если тебе удастся закончить все успешно, я передам тебе власть.
Мои брови, как я ни пытаюсь их удержать, устремляются вверх: я настроился на очередной разнос, а здесь… Или это он решил сменить тактику общения со мной.
– И за что же я удостоился такой чести? – Мне всегда было с отцом нелегко. Но была между нами какая-то теплота, которая сглаживала особо острые моменты в общении. Чувствовать себя свободно я не мог никогда, с того момента как взял в руки настоящее оружие. Теперь же непонимание его целей, той игры, в которую он меня втянул, лишило меня возможности и доверять ему.
– Прибыл советник с Земли. Саша принес клятву Старшему Дому Д’Тар. Орки теперь замолчат надолго. – Он спокойно смотрит на меня, хотя и понимает, что говорит сейчас очевидные вещи. – Да и от остальных в ближайшую сотню лет, пока все эти события будут живы в памяти, можно не ожидать кинжала в спину. Все, что мы задумали, выполнено.
– А Лера? – Я ухмыляюсь и отхожу к окну, чтобы не видеть ярость на его лице. Я знаю, он удержит себя от вспышки. Он даже не позволит себе ответить мне язвительно. И, несмотря на его слова, я не уверен, что он освободит мне место правителя. Чтобы отказать мне в этом, можно найти немало весомых аргументов, а отыскивать чужие огрехи он умеет. Не зря же весь Большой Совет Старших Домов смотрит на него с обреченностью храмовой жертвы.
– Ты допустил ошибку. Но… – Я чувствую, как он делает шаг в моем направлении, и напрягаюсь. В отличие от него, я после недавних событий настолько хорошо держать себя в руках не могу. – Ты нашел очень удачный способ ее исправить. Клятва Гадриэля открывает для тебя великолепные возможности для этого.
Я ощущаю, он стоит позади меня и не столько ждет моих слов, сколько хочет видеть мое лицо и боль, что прячется в глубине моих глаз. Словно мне недостаточно знать, что он недоволен, так надо еще и продемонстрировать это: взглядом, насмешливой улыбкой, больше похожей на оскал, нарочито расслабленной позой, буквально кричащей о том, что я недостаточно силен, чтобы быть его противником.
И я медленно поворачиваюсь, умоляя свое тело не дать ему повода уязвить меня еще больше. Но… я ошибаюсь. И мое представление об отце в очередной раз переворачивается с ног на голову.
Он спокоен. Его уверенный взгляд касается моих глаз. На его лице нет усмешки. А вид хоть и расслаблен, но не кажется вызывающим.
– Рядом с ней Рамон не потому, что он лучше. – Он говорит тихо, словно не со мной разговаривает, а сам с собой размышлениями делится. – Не потому, что он оказался поблизости тогда, когда был нужен. Не потому, что его защита надежнее, чем твоя. У него есть то, чего сейчас не хватает тебе. – И только теперь, прежде чем сделать короткую паузу, в течение которой я безуспешно пытаюсь заставить себя сделать вдох, его голос становится громче. – Ты не знаешь, чего ты хочешь. От себя. От нее. От вас. И пока ты этого не поймешь, ты будешь ему проигрывать.
– Отец… – Я едва смог произнести это слово. Настолько необычным было то, что он говорил. – …Чего ты добиваешься?
– Я?! – Он чуть заметно улыбнулся. Вот только я от этой улыбки едва не взвыл, такой мягкой и родной она была. – Я дам тебе последнюю подсказку. Надеюсь, ее тебе хватит, чтобы понять больше, чем я скажу. Я не добиваюсь. Я хочу. Хочу, чтобы ты был счастлив. – Он пристально на меня смотрит, словно и взглядом пытается объяснить то, что только что сказал. – А теперь иди. У тебя еще много дел. – И, кивнув, указывает мне на дверь.
Хорошо еще, стража привычна к виду тех, кто выскакивает от батюшки. Кто бы это ни был: наследный принц или член Большого Совета Старших Домов. Так что мой бледный и взъерошенный вид не вызвал у них никаких эмоций, кроме едва заметного сочувствия, которое исчезло, прежде чем я успел на него отреагировать.
Первые шаги дались с трудом. В ушах продолжал стоять его голос и короткая фраза, которая вряд ли теперь даст мне покой: «Я хочу, чтобы ты был счастлив».
Странное сочетание для будущего правителя.
