Из воспоминаний Георгия Шонина Я вспоминаю один из осенних дней теперь уже далекого 1959 года. Крайний Север. Заснеженные сопки, как часовые в тулупах, застыли по краям заполярного аэродрома. Мороз градусов под двадцать. Метет небольшая поземка. По тропинке, пробитой от аэродромного домика к штабу части, ступая след в след, идем мы — небольшая группа молодых летчиков. Нас вызвал к себе командир. Зачем? Этого мы не знаем.
У штаба встречаем нескольких летчиков из «братской части». Один из них — Юрий Гагарин.
— Жора, вас что, из проруби, что ли, вынули? — окидывает он взглядом наши унылые физиономии.
Оказалось, Юрия тоже вызвали к командиру.
Подходим к двери кабинета. Небольшая заминка: «Кому шагать первым?» Поняв, что храбреца не будет, Юрий предлагает идти гуртом, и мы, следуя его совету, все сразу входим в кабинет.
Командир обводит нас взглядом:
— Да вы, собственно, мне не нужны. Зайдите в соседнюю комнату, там с вами побеседуют приехавшие товарищи.
Всей группой вваливаемся в соседнюю комнату. Однако нас вежливо попросили выйти и входить по одному.
Дожидаюсь своей очереди. Вхожу. Передо мной за столом сидят два человека — оба медики. Это несколько озадачило. Зачем я понадобился врачам?
Между тем мне предложили сесть и стали задавать вопросы. Разговор пошел на обычные, если можно так сказать, избитые темы: как идет служба, как летаю, привык ли к Заполярью, чем занимаюсь в свободное время, что читаю. Поинтересовались, как справляюсь с партийными обязанностями (я в то время был секретарем парторганизации эскадрильи).
Дня через два начался очередной тур бесед. Пригласили уже не всех, а только некоторых из первоначальной группы. Я настороженно ожидал, когда наконец мне зададут тот вопрос, ради которого приехали эти люди. И вот меня спросили:
— Как вы отнесетесь к предложению летать на более современных типах самолетов?
— С радостью! — отвечаю.
— Ну, а если речь пойдет о принципиально новом типе летательного аппарата?
Я сразу же сник. Тогда создавалось много вертолетных частей, и, естественно, туда требовались пилоты, а среди нашего брата вертолет не пользовался популярностью. Не та скорость, не те высоты.
Стрекоза, да и только.
— Я летчик-истребитель, — говорю. — Я специально выбрал училище, где учат летать на реактивных, а не…
— Вы не так поняли, — успокоили меня. — Речь идет о дальних полетах — о полетах на ракетах вокруг Земли.
Несмотря на то что уже тогда в космическом пространстве кружился не один спутник, полеты человека в космос относились все еще к области фантастики. Даже среди нашей летающей братии о них всерьез не говорили.
— Вокруг Земли? — с сомнением переспросил я и, тут же поняв, о чем речь, с поспешностью добавил: — Я согласен.
— Но вам придется еще пройти очень серьезное медицинское обследование в Москве. Можете споткнуться на каком-либо испытании, и все ваши старания окажутся напрасными. Вас это не смущает?
Этот вопрос звучал предостерегающе. В нем чувствовалась вся серьезность нашего разговора. Он подводил итог. Он требовал от меня вдумчивости и отчета перед самим собой.
— Я готов! — сказал я.
