взгляд на кофейню, последний раз смотрю на Ларк, прежде чем мы выезжаем в пробку.
— Спасибо, что предложил подвезти, — говорю, проверяя сообщения от Хосе. Он пишет, что они подъезжают к городу. Будет последнее выступление в сезоне.
— Вот, — Фионн протягивает мне кожаный мешочек, и я с шумом выдыхаю сквозь сжатые губы. Достаю колоду просто чтобы почувствовать приятную текстуру картона между пальцами.
— Спасибо большое, — представляю, о чем он думал, когда вошёл в мою комнату и понял, что меня уже нет. Может быть, сначала он почувствовал облегчение, что остался один дома. А потом, наверное, расстроился, увидев колоду карт. Кто его знает? Он просто кивает, ничего не говоря.
Пробка просто адская. Из динамиков тихо играет музыка. Не знаю, что хуже: музыка или тишина. В воздухе снова нарастает напряжение. Фионн смотрит на часы, нетерпеливо барабанит по рулю.
— Может, я возьму такси до пирса? — предлагаю я, глядя на поток машин. Мне кажется, за сорок минут мы не продвинулись дальше нескольких кварталов. — Ты можешь поехать другой дорогой.
— Всё в порядке, — отвечает он, поглядывая в зеркало заднего вида.
Собираюсь возразить, но на приборной панели появляется звонок от Лаклана. Фионн отвечает.
— Привет, Лак…
— Где Роуз?! — орёт он. В его голосе паника. — Она с Ларк?
Мы с Фионном переглядываемся в замешательстве.
— Я здесь, — отвечаю я. — Ларк уже давно уехала домой.
— Блять. Сука!
— Что происходит?
— Она пропала. Что-то не так. Сейчас некогда объяснять. Еду домой.
— Мы недалеко, — говорит Фионн.
— Встретимся там.
— Чёрт, — шипит Фионн, когда Лаклан бросает трубку. Его взгляд мечется вокруг. Кажется, что в салоне нечем дышать. Словно мы вращаемся в пустоте, хотя стоим на месте. Паника душит, сдавливает. Если мы сейчас её не найдём, то живой уже не увидим. Не знаю, почему я уверена, но это так.
Прижимаюсь к стеклу.
— Там, — показываю на боковую улицу справа. Забито машинами, не проехать. — На тротуар, — Фионн уже крутит руль вправо. Едва не зацепив бампер, взлетаем на бордюр, нам сигналят со всех сторон.
— Что-то необычное заметила? Она говорила что-нибудь странное?
— Нет, — отвечаю, стирая слезу. — Она была счастлива.
Лицо Фионна мрачное. Мы несемся по улице, чтобы развернуться.
— Ты видела кого-нибудь подозрительного в кофейне?
— Нет. Ничего такого, — отвечаю я, Фионн бросает на меня быстрый взгляд. — А если мы её не найдём, Фионн? Если…
— Найдём, — резко обрывает он, вписываясь в поворот на безумной скорости. Чуть не сталкиваемся с машиной на встречке. Фионн бьёт по тормозам, нас кидает вперёд. Карты вылетают из рук, падают на пол. Мы вот-вот врежемся. Фионн инстинктивно выставляет руку, заслоняя меня.
Мы останавливаемся в сантиметрах от бампера чужой машины. За спиной оглушительно сигналят, но Фионн ничего не слышит. Он смотрит только на меня.
— Ты в порядке? — спрашивает, не убирая руку.
Я киваю, но вся дрожу.
— Точно?
— Да.
Он отводит свой измученный взгляд от меня, закидывает руку за сиденье, смотрит в окно и сдает назад. Выравнивает машину, включает первую передачу, давит на газ и срывается с места. Я хватаюсь за дверную ручку и набираю номер Слоан. Она берет трубку после второго гудка, её приветствие обрывается, как только я говорю, что Ларк пропала. Мне самой больно это говорить. Слышу, как она начинает плакать. Телефон у нее забирает Роуэн.
— Мы выезжаем. Будем как только сможем, — говорит он мрачным голосом. И связь обрывается.
Меньше чем через десять минут мы подъезжаем к дому Ларк и Лаклана, бывшей текстильной фабрике в тихом районе. Только выходим из машины, когда слышим рычание двигателя. Это «Чарджер» Лаклана несется к нам, визжа тормозами. Мы бежим к нему, когда он открывает дверь, звоня Ларк. Звонок остаётся без ответа и переключается на голосовую почту. На его лице паника.
— Мы позвонили Роуэну, они со Слоан уехали на выходные в Мартас-Виньярд. Но уже едут домой, — говорю я, пока он достает пистолет из бардачка. — Что происходит? Где, черт возьми, Ларк?
— Я не знаю, — говорит он, идя ко входу. — Она позвонила мне, сказала, что тётя умерла. Мы должны были встретиться в доме престарелых, но она так и не появилась. Конор нашел информацию о человеке, который преследовал её семью. И теперь Ларк не отвечает на мои звонки.
Обмениваемся мрачными взглядами, следуя за Лакланом. Он поднимается по лестнице, проклиная кого-то, кто побывал в его мастерской. У двери квартиры останавливается. Хватается за ручку, кивает нам, прося оставаться сзади. Затем открывает дверь.
Его колени подгибаются, Фионн подхватывает брата. Я дрожащей рукой закрываю рот.
Весь пол залит кровью.
Лаклан, шатаясь, заходит в комнату. Зовет Ларк. В его голосе боль и отчаяние. Но в ответ слышится только жалобный скулеж. Мы вбегаем следом и видим Бентли. Он лежит на полу, тяжело дышит. Белые пятна на его шерсти покрыты кровью. Пёс смотрит на нас молящими глазами.
— Спаси этого гребаного пса, — говорит Лаклан Фионну, направляясь на кухню за полотенцами.
— Я не ветеринар…
— Мне похуй, спаси этого гребаного пса!
Лаклан бросается в коридор, зовёт Ларк, но никто не отвечает.
— Я помогу, — говорю и иду к столику, где Ларк хранит свои швейные принадлежности. Беру иголку, нитки, ножницы и несу Фионну. Руки трясутся, когда я прижимаю полотенца к глубокой ране Бентли, чтобы Фионн мог начать накладывать швы. — Хороший мальчик, — шепчу, поглаживая его голову, а он жалобно скулит. Снова борюсь со слезами. — Что значит, кто-то «охотится на её семью»? — спрашиваю, глядя Фионну в глаза.
— Я не знаю. Впервые об этом слышу, — отвечает он. — Она говорила тебе что-нибудь?
— Вообще ничего, — я пытаюсь прочитать что-то в его глазах, но лицо Фионна — непроницаемое. Так много крови на полу. Кажется, кого-то волокли к двери. Я снова и снова задаю себе один и тот же вопрос: что, если мы не успеем?
Лаклан возвращается, и мы прерываем молчание.
— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы остановить кровотечение и отвезти его к ветеринару, — говорит Фионн, принимая у него машинку для стрижки. Он тут же начинает сбривать шерсть Бентли, чтобы лучше видеть рану. — У тебя есть какие-нибудь идеи, где может быть Ларк?
— Нет, — отвечает Лаклан, осматривая комнату. Его взгляд замирает на телефоне возле разбитой лампы. Он подходит, поднимает его. Смотрит на экран. И через мгновение издает душераздирающий вопль. Лаклан ломается прямо на моих глазах. Он швыряет телефон на диван и закрывает голову руками, словно хочет раздавить всю свою боль.
Мы теряем время.
Бентли скулит, я подхожу и кладу руку Лаклану на плечо и сжимаю. Он смотрит на меня со слезами
