Я не могла получить и то, и другое.
«Я думаю, ты должна ради себя самой разобраться в своих чувствах», — сказала Серелла.
«И я обязана ставить своих детей на первое место», — заявила я.
— Арина.
Сначала я подумала, что мой разум играет со мной злую шутку. Что голос Доминика звучит только у меня в голове. Но когда он снова произнёс моё имя, я поняла, что это правда.
— Да? — отозвалась я.
— Ты выглядишь рассеянной.
— В этом нет ничего нового, — я передвинула руку, чтобы спрятать от него лицо Сереллы. Она выпячивала губы как для поцелуя.
— Я знаю, это тяжело, — сказал он.
Как Доминик мог знать? Он даже не догадывался о моём разрывающемся сердце.
— Там, в темнице, ты сделала то, что должна была сделать. Но я знаю, что тебе, должно быть, было трудно.
Он думал, что я предаюсь горю, потому что превратила мозги Грязного Джо в кашу? Это не так. Он был плохим человеком, который хотел причинить боль множеству людей. Я не жалела о том, что сделала. Ни секунды. Что это говорит обо мне? Я тоже была плохим человеком?
— Арина?
Я глубоко вздохнула, затем медленно выдохнула.
— Как ты и сказал, я сделала то, что было необходимо. Это опасные люди. И чем бы ни было это сокровище, оно могущественное. Мы не можем позволить им прибрать его к рукам, особенно когда знаем, что они планируют использовать его, чтобы убить множество людей.
Колеса рокотали под нами, заполняя тишину.
— Ты изменилась, — наконец сказал он. — Ты стала такой прагматичной.
— Я на самом деле не изменилась, Доминик. Десять лет назад я предпочла уничтожить свои изобретения, чтобы они не достались твоему Дому. Я всегда была прагматичной.
— Это был вопрос гордости, а не прагматизма. Ты не могла спокойно смотреть, как твоя работа попадает в наши руки.
— Нет, не могла, — согласилась я, и мы снова замолчали.
***
Мы добрались до Металитовых Шахт. Был выходной, поэтому сегодня там никто не работал. Парковка у входа пустовала. Если плохие парни и были здесь, то они припарковались в другом месте.
— Я не могу найти никаких признаков того, что Дом Кракена имеет к этому отношение, — сказал Доминик после того, как мы обыскали офис и все их записи: физические, цифровые и магические.
У Доминика всё ещё был ключ, который он «забыл» отдать Кракенам, когда его Дом передал им шахту. Вот так мы и попали в офис.
— Ты действительно думаешь, что Дом Кракена замешан в этом? — спросила я.
— Возможно.
— Ты серьёзно думаешь, что они послали бы армию без опознавательных знаков, чтобы напасть на своих собственных солдат?
— Я думаю, что любой Дом Авалона не остановился бы ни перед чем, чтобы получить желаемое.
Я хмыкнула.
— С этим не поспоришь.
— Ты подумала о моём Доме.
— И ты тоже.
— Мы должны продолжить поиски, — сухо сказал он.
Мы вышли из офиса и прошли через ещё одну запертую дверь в шахтерский лифт. У Доминика было много ключей. Он оказался бОльшим бунтарём, чем я думала. Или, может быть, он просто не ожидал, что Дом Кракена надолго сохранит контроль над шахтой. Кто знает, какие ещё вторжения готовили Драконы.
— Я чувствую это, — сказала Серелла, когда лифт остановился. Она выскочила из него и побежала, словно что-то тянуло её вперёд.
Мы шли за ней по извилистым туннелям, всё дальше и дальше, пока не подошли к другому шахтерскому подъёмнику, только этот выглядел намного старше первого.
— Мы приближаемся, — прошептала она. — Это там, внизу, — она заглянула в шахту. — На самом дне.
— Мы уже глубже уровня самих шахт, — сказал Доминик. — Я даже не знал, что здесь есть этот подъёмник. На самом деле, его определённо не было здесь раньше.
Как зловеще. Здесь явно действовала нечистая магия.
— Что ж, будем надеяться, что это безопасно, — сказала я и вошла внутрь.
Лифт был наполовину открытым со всех сторон. Вряд ли это казалось безопасным, но вскоре мне стало всё равно.
— Смотрите, — сказала я, указывая на каменные стены.
Они были покрыты рисунками, красочными и подробными. И к картинкам прилагались слова — иногда всего одно или два, иногда целые абзацы.
— Авалон был создан Адриэлем Древним, великим и могущественным божеством, — прочитала я. — Своими руками он создал горы. Он высек реки и выкопал озера. Он отрезал прядь своих волос и распустил её по ветру, и из этого выросли огромные леса. Здания, которые он посадил. Они выросли из земли, как поля кристаллов.
— Это звучит как метафора, — прокомментировал Доминик.
— Да, но не в следующей части, — ответила я и продолжила читать стену. — Когда Авалон был достроен, это был прекрасный город, но безлюдный. Адриэль отправился на Землю, где выбрал самых лучших и одарённых, наделил их магическим даром и привёз на Авалон.
— Итак, этот Адриэль привёл ваших предков сюда из другого мира, — сказала Серелла.
— Да, с Земли, — подтвердила я. — Я всегда удивлялась, почему между Авалоном и Землей так много общего. Так много общего в культуре. Это божество выдернуло наших предков с Земли и дало им магию задолго до того, как на Землю пришли боги и демоны. Ну, если предположить, что он вообще божество.
— Ты в этом сомневаешься? — спросила Серелла.
— По моему опыту, божества живут для того, чтобы им поклонялись, — ответила я. — И всё же я никогда не слышала об этом Адриэле.
— Я тоже, — сказал Доминик. — Если он божество, почему он не показался нам?
— Возможно, он был убит, — предположила Серелла. — Боги и демоны могут умирать.
— Но кто же он? Бог? Или демон? — взгляд Доминика скользнул ко мне.
— Или, может быть, что-то совсем другое? — я задумалась. — Но в любом случае, где он? И почему о нём нет никаких сведений? Ну, кроме как на этой стене.
Я указала на наскальные рисунки. В этом разделе вся история была в картинках. Я наблюдала за рождением великих Магических Домов.
— Почему он создал Авалон? — гадала я. — И зачем он привёл нас сюда?
— Эта стена дала нам больше вопросов, чем ответов, — Серелла нахмурилась, глядя на изображение волка, символа Дома Фенриров. Должно быть, оно слишком походило на волков-мутантов, которые напали на неё. — Мне больше нравится вот это, — она указала на изображение лисы на стене, символ Дома Кицунэ. — А что это за ужасное существо?
Я посмотрела туда, куда она показывала.
— Химера, — сказала я ей.
— Дом Химеры был одним из изначальных Магических Домов, — сказал Доминик. — Но их нет уже более ста лет.
— Что с ними случилось? — спросила Серелла.
— То
