крепко спала. Они были вдвоем в темной гостиной. От отца пахло табаком, алкоголем и мятной жвачкой. Бутылка на столе была почти пуста, на дне бокала темнел виски. Ханс Хаммар был пьян, и в его глазах разгорался странный огонь.
Тиль присела на подлокотнике кресла, когда он подошел. Она забежала после вечеринки, чтобы просто забрать вещи, а он предложил ей «побыть немного с папочкой». Ничего необычного. Но девушка чувствовала, как сгущаются тучи. Что-то было не так. Не как обычно. Что-то в его поведении, взгляде, энергетике изменилось, и это почему-то пугало и настораживало.
А потом Ханс положил руку на ее грудь, и она потеряла дар речи. Попыталась мягко отстраниться, но мужчина грубо прихватил пальцами ее за подбородок.
— Тише, будь умницей. — Прошептал он, глядя ей в глаза.
И страх, словно змея, заскользил по спине вверх и обвил ее шею. Горло сдавило настолько, что Тиль не могла сделать вдох.
— Пожалуйста, — прохрипела она.
— Ничего плохого не случится, — пообещал тот, кого девушка с рождения почитала как отца, любила и уважала.
Ханс заткнул ей рот поцелуем. Это было омерзительно. Его руки метались по ее телу, по-хозяйски сжимая и впиваясь в кожу, а мокрый язык властно пробирался ей в рот. Тиль вскрикнула, и тут же получила пощечину, от которой ее голова резко отлетела назад.
— Закричишь еще раз, и я тебя убью. — Пообещал он.
Рывком поднял ее с кресла и швырнул на стоящий рядом диван. Тиль не успела опомниться, как он придавил ее сверху своим весом. Ее мозг отказывался принимать происходящее, сердце неистово колотилось.
— Ничего. — Шептал Ханс, покрывая жадными поцелуями ее шею. — Ты тоже этого хочешь. — Ему пришлось прижать ее руки к дивану, чтобы она перестал сопротивляться. — Так ведь, детка? Я знаю. Хочешь.
Она всхлипнула, и на ее лицо обрушился еще один удар.
— Скажи, как сильно хочешь, чтобы папочка тебя приласкал. — Разрывая свободной рукой на ней колготки, прорычал он.
А дальше все было как в тумане. Тиль просто отключилась, чтобы не чувствовать боль и стыд. Она словно находилась в вакууме, в пространстве между небом и землей. Где-то меж мирами, откуда не было выхода. Там, где обитали души тех, чью жизнь снесло мощным взрывом, и у кого больше не было тела.
А когда все закончилось, он протянул ей стакан воды:
— Я принес тебе попить.
Она приподнялась, посмотрела куда-то сквозь него, и тут тишину взорвала трель мобильного. Тиль словно отошла ото сна.
— Мне нужно ответить, — с досадой заметил Ханс, глянув на экран. И нажал кнопку. — Хаммар слушает.
Не чувствуя ног, Тиль поплелась к выходу. Толкнула дверь и побежала вдоль темной улицы. Как и сегодня — без обуви.
Все это время ей казалось, что у нее едет крыша.
Но так и было. Когда во что-то не хочешь верить, вычеркиваешь это из себя. Мужчина, который взял ее в семью младенцем, воспитывал как свою дочь, кормил, одевал, заботился — как он мог сотворить такое? Немыслимо. Поэтому мозг и выдумал других виновных, чтобы убежать от реальности. Поэтому она и не могла ничего толком вспомнить.
Правда была настолько ужасной, что ее невозможно было пережить.
А ведь Тиль его неосознанно защищала. Не обратилась в полицию, чтобы не разгорелся скандал во время избирательной кампании. Она даже мыслить о его виновности себе запрещала. И винила себя. Хотя, ни в чем не была виновата. А как же мать? Она не переживет, если узнает. Это ее уничтожит. Но что же делать?
В кармане зазвонил телефон. Мартин.
Боже…
Тиль спрятала мобильник, ускорила шаг, обхватила руками голову. Парень продолжал упрямо набирать ее номер.
Иисусе!
Она подозревала невиновных. Бедный Мартин… Временами ей хотелось изощренно издеваться над ним, пока он не сознается в преступлении, которого даже не совершал. Да если бы не вышло наказать их хитростью, Тиль раздумывала над тем, чтобы расправиться с волками физически. А если бы она привела свой приговор в исполнение? Что бы чувствовала сейчас?
— Эй, цыпа, тебе не нужна компания? — Прокричал посетитель летнего кафе, мимо которого проходила Тиль.
Она поежилась.
— Посмотри, она босиком. Какая-то сумасшедшая. — Сказал его друг.
— Да плевать, глянь, какая симпатичная.
Тиль даже не обернулась.
Они видели хорошенькую девушку, как и все в университете и в городе. И никто за это время даже не догадался о ее внутренней боли. Никто даже не подозревал, что она была человеком с застрявшей пулей в груди. С ранами, которые не видны ни на коже, ни под одеждой. Никто даже не мог предположить, насколько ей было плохо и одиноко, и как сильно ей нужна была помощь. Люди не замечают такое. Это им невыгодно. Не интересно.
***
— Тиль. — Он подскочил со ступени возле входа в Химель и бросился к ней. — Я тебе звонил!
— Привет, Мартин. — Глухо отозвалась она.
— Что… — Парень осмотрел ее с головы до ног. Его глаза расширились, когда Мартин увидел, что Тиль без обуви. — Что с тобой? О, боже, я убью его. Прости! Прости, Тиль! — Он принялся гладить ее по волосам, по плечам, прижал к своей груди. — Если бы я знал, что Эрик устроит такое! Ох…
— Все нормально. — Она высвободилась и отошла на шаг. — Со мной все в порядке.
— Извини. За приглашение, за вечеринку и облаву. Когда они мне все рассказали, я был вне себя от бешенства! Если бы я знал заранее, я бы не позволил, чтобы с тобой…
— Мартин. — Тиль положила руку ему на плечо.
— Нет, не успокаивай меня. Я представляю, что тебе пришлось пережить! Удирать от полицейских босиком — да я убью Эрика!
— Мартин. — Отрешенно повторила она.
Ему пришлось заткнуться и посмотреть в ее заплаканное лицо.
— У тебя не было возможности на них повлиять, я все понимаю. Таковы правила братства. — Тиль устало вздохнула. — Но и ты меня пойми. Нам с тобой не стоит быть вместе.
— Тиль… — Выдохнул он, вцепившись руками в ее талию. — Тиль, прости. К черту братство! Я покончу с этим, лишь бы быть с тобой. Ты дорога́ мне. Дорога́, слышишь? — Его голос дрожал, глаза лезли из орбит. — К черту их всех.
— Мартин, я ничего не чувствую к тебе. — Холодно произнесла Тиль и стряхнула с себя его руки. — Я использовала тебя. Использовала для того, чтобы попасть в братство.
Он замер.
— Брось, что за ерунда? — Замотал головой.
— Ты мне даже не нравишься. Прости.
Мартин стоял, ошарашено глядя на нее. У него буквально отвалилась челюсть.
— Ладно. — Вздохнула Тиль. Ей не хотелось быть сукой. —
