«В 1926 году я впервые вступил в партию, но вышел оттуда спустя три месяца. Мой отец сказал мне: “Я поражаюсь, что ты не замечаешь, какой дурак этот Гитлер…” Тогда я написал Гитлеру письмо, в котором говорил, что не согласен с некоторыми партийными принципами, и заявил о своем выходе из рядов партии. Я с головой ушел в свою адвокатскую практику. Двадцать седьмого декабря 1926 года я прочитал объявление в газете, что какие-то бедные люди ищут защитника для суда… И я стал адвокатом этих бедняков, которые оказались участниками штурмовых отрядов в Берлине. Какая ирония – я защищал в суде членов партии, сам в ней не состоя. В 1928-м я снова присоединился к партии в роли юридического советника… В 1928-м Гитлер лично встретился со мной и попросил стать его адвокатом на полную ставку. Я принял это предложение…»23
Уже во время Нюрнбергского процесса Ганс Франк, обвиняемый номер 7 на трибунале, в приватных беседах с психологами, охраной и другими арестованными нацистскими лидерами много рассуждал о судьбе – о том, что сам дьявол несколько раз настойчиво сводил его с Гитлером и что были знаки, много знаков, к которым он должен был прислушаться и не прислушался. Началось всё с того, что на улице к нему пристала цыганка.
«Я рассказывал вам, что мне предсказала одна цыганка в 1934 году? То, что я не доживу до пятидесяти лет? Видите эту линию у меня на ладони? Она внезапно обрывается, видите? Та цыганка тогда сказала, что это будет связано с каким-то процессом, с каким-то судом. Меня это не насторожило, поскольку я был адвокатом, ничего страшного в этом нет. А потом она сказала, что до своего пятидесятилетия я не доживу»24.
Цыганка оказалась права – в возрасте сорока шести лет Ганса Франка казнили в Нюрнберге по приговору военного трибунала, на котором адвокат, по иронии судьбы, оказался обвиняемым.
Никлас Франк, сын Ганса Франка, окончив школу в середине пятидесятых годов, захотел стать юристом: его занимала возможность работать с протоколами Нюрнбергского процесса, изучать материалы защиты и обвинения родителя, но потом он передумал. Фраза «по стопам отца», которую шутя бросил ему старший брат Норман безо всякой задней мысли, была прочитана Никласом как предупреждение о том, что его карьера может развиться точно так же, как карьера отца, и привести если не к виселице, то к какому-нибудь неприятному финалу, ибо «гены есть гены».
Никлас Франк нашел для себя компромиссное решение. Он – журналист. Он написал несколько книг и огромное количество статей в крупные немецкие периодические издания. Много писал о Третьем рейхе, Гитлере и, конечно, собственном папочке, сдабривая каждое свое упоминание о нем самыми отборными проклятиями, на какие способен далеко не каждый нормальный человек. Бомбой в 1987 году разорвалась в Германии первая книга Никласа Франка «Отец. Сведение счетов», которая публиковалась по частям в еженедельном журнале «Штерн», где Никлас в то время работал штатным журналистом. Его тексты про отца стали предметом ожесточенных споров в Германии. Впрочем, «ожесточенные споры» – это не вполне верно. Точнее сказать, «ожесточенная травля Никласа». Ведь проклятия, адресованные отцу, потрясли немцев, закостенелых в своем беспамятстве, миролюбии и ненависти к нацизму после Второй мировой войны. Так что в метафизическом споре между нацистским палачом Гансом Франком и его сыном многие бюргеры использовали христианские ценности как главное мерило справедливости: «Как можно так сильно ненавидеть отца?! Как можно так оскорблять давно умершего человека?! Это тяжкий грех!»
Христианская заповедь «почитай отца твоего и мать твою» для Никласа – пустой звук. Разговоры с отцом для него – вроде успокоительной молитвы, что на сон грядущий, что просто так. Никлас говорит с ним на страницах своих книг, в газетных и журнальных публикациях, напрямую или опосредованно, в контексте и вне его, доводя себя до истерик и сексуального возбуждения. Никлас говорит с отцом беспрестанно, даже если тебе вдруг на долю секунды покажется, что он говорит с тобой. Но что за страстное желание бесконечно, изо для в день, травить уже мертвую дичь? Связь Никласа с ненавистным отцом, звенящую от натуги, но не способную разорваться, можно уподобить истовости религиозного фанатика, кандалами приковавшего себя к кресту и нашедшего для себя спасение в яром, бьющем кровью в мозг, поклонении очередному новому Баалу. Но виноват ли в этом фанатик? Или же виновен его Бог?..
Если немцы по большей части просто осуждали Франка-сына, не выбирая выражений, то некоторые любопытствующие психиатры и психологи разглядели в нем богатый для исследования материал, который Никлас регулярно подкидывал, словно бы дразня их, шокируя, вызывая профессиональный зуд, давая повод за поводом крепко усомниться в его адекватности.
Влиятельный немецкий журнал Die Zeit в 1987 году в рецензии на книгу Никласа Франка назвал его описательный метод «психо-порнографическим» с примесью «некрофильских сексуальных фантазий».
Сейчас я подкину вам для затравки пару цитат из Никласа, чтобы вы сами рассудили, справедливы ли были отклики в духе: «Да он псих! Он истинное животное!»
