class="p1">— Пошли прочь! — поворачиваюсь к обомлевшим князьям и их сторонникам, — Молитесь, чтобы бунтовщики не побили множество людей и не сожгли Москву. В этом случае будете отвечать, как лица, поручившиеся за заговорщиков.
Такого расклада вельможи не ожидали и попросту оторопели, переваривая услышанное. А чего? Заступился за преступника или взял того на поруки, изволь отвечать за прегрешения своего дружка. Заметив, мой злой взгляд, толпа быстро рассосалась. Я только остановил жестом Морткина и нового командира Козловского полка — Данилу Пулста.
— Ждите здесь. Выслушаю князя, и далее согласуем дальнейшие действия, — приказываю воеводам, заходя в шатёр.
— Два полка стрельцов, а также людишки бунтовщиков напали на усадьбу, государь. Но рота стрелков, артиллеристы, а также подошедшие верные войска, отбросили воров. Оборону возглавил Алексей Салтыков, твой управляющий. Ещё и Иван Алексеевич проявил себя с лучшей стороны. В сражении полегло четыре десятка нападавших. Они не ожидали такого приёма. Затем мы схлестнулись вновь, и уже погибло более сотни православных, — князь истово перекрестился, а я вяло последовал его примеру, — После всего случившегося было принято решение увести твою семью в Серпухов, оставив часть войск на защиту Коломенского. Там же остались Одоевские с иными боярами и главами приказов, сохранившие тебе верность.
Угу. Только сам Голицын почему-то побыстрее свинтил встречать моё величество. Ладно, позже разберёмся.
— Иван Алексеевич не хотел уходить, но его уговорили. Все удивлены стойкостью твоего брата, государь, — добавил Василий и вдруг замялся, но продолжил: после моего вопросительного знака, — Царевич Пётр излишне переволновался, и при нападении чуть не сбежал из усадьбы. Его с трудом остановили и успокоили. Но более в Коломенском он оставаться не захотел. Потому и Иван увёз его, дабы не навредить здоровью брата. Я это рассказываю к тому, дабы до тебя не дошли неверные слухи.
Понятно. Петруша в своём репертуаре. В моём времени он также сбежал в Лавру, испугавшись сестры, при этом располагая двумя полками нового строя[1]. И при Нарве он бросил расположение войск, тем самым поспособствовав страшному разгрому русской армии шведами[2]. Были и ещё случаи проявления малодушия первым императором, о которых неприятно вспоминать. Придётся воспитывать юнца, закаляя его дух. Надо только подойти к процессу аккуратно, он и так получил удар по самолюбию. А мне нужен здоровый и не озлобленный на белый свет помощник.
— Хоть, не обгадился? — спрашиваю с усмешкой.
— Эээ… Царевич… Оказался в большом смятении… Очень большом…
— Понятно. Что ещё?
— Иоаким с частью синода открыто встал на сторону бунтовщиков. В храмах проповедуют о том, что ты нечестивец, потворствующий раскольникам. Также ходят слухи, что царя подменили, когда он болел. Мол, настоящий царь помер или ушёл бродить по Руси, а ты самозванец. Людишки в смятении, и город гудит. Сложно сказать, во что всё выльется в ближайшие дни. Уже начались нападения на дома твоих сторонников, и полицию стрельцы разогнали. Ещё день-два и может начаться хаос.
Кто бы сомневался? Самозванцы — наше всё! Чую, что я или мои преемники ещё столкнуть со столь любимым на Руси явлением.
— Позови полковников, — приказываю застывшему рядом Савве.
Через пару мгновений в шатре появились оба воина.
— Данила, — обращаюсь к кавалеристу, — Твоя задача обойти Москву с двух сторон и перекрыть Владимирскую, Стромынскую, Троицкую, Тверскую, Волоколамскую и Звенигородскую дороги. Чтобы ни одна мышь не проскочила. Южными путями займутся другие полки. Князь Фёдор, готовь людей. Собери все повозки и коней. Сажай на них пехоту, бери артиллерию с припасом на три дня и вместе с драгунами иди к Москве. До Коломны нам осталось вёрст десять, значит, через два дня ты должен быть у столицы. Я иду вместе с тобой. Впереди двинется разведка и люди Дунина, они знают, что делать. Нельзя позволить ворам сжечь город.
* * *
Никогда не думал, что недавно построенный стадион для лапты придётся использовать как площадку для казни. Наверное, просто неудачное место. Ведь он расположен на Болотной площади, где издавна проходили экзекуции. Зато сейчас шоу могут увидеть гораздо больше зрителей, ещё и с комфортом. Какая дурь лезет в голову. Надеюсь, я не сошёл с ума? Хотя с такой насыщенной жизнью до умопомешательства недалеко.
Москву мы взяли с наскока. В этом помогли отряды Дунина и люди Гаврилова. Первые атаковали несколько хлипких застав, отпустив часть мятежников. Тех припугнули злым царём, идущим с огромным войском и решившим казнить всех виноватых. Вот паникёры и побежали в столицу, пугать приспешников. А разведчики бывшего стрельца просочились в город и с помощью верных частей начали пеленать заговорщиков. Чуть позже подошли пехотные полки, завершив дело почти без сопротивления. На что рассчитывали заговорщики? До них наверняка дошли новости о провале покушения.
Далее началась сортировка пленных и следственные действия. Из лидеров мятежа никто не сбежал. Только Прозоровского поймали через два дня, он прятался в доме своего холопа, переодевшись в купца. И ведь мог уйти, собака! Хитрый товарищ. Он и неплохую сумму приготовил на случай бегства. Вообще, я создал специальную комиссию, разыскивающую деньги мятежников. Многие из них люди богатые и наворовали немало. Надо пополнить казну, раз подвернулся такой случай.
Наблюдая за выводимыми на поляну приговорёнными, мысленно возвращаюсь на десять дней назад.
Пока шли разбирательства, я отправился в Лавру, куда успел свинтить патриарх.
— Эти дурни решили сопротивляться. Но мы взяли ворота с утра и заперли иерархов в покоях настоятеля, — доложил Дунин, когда я добрался до Сергиев Посада, — Грозили мне карами небесными и отлучили от церкви.
Здесь Иван не сдержался и хохотнул, но нервно. Он перешёл в православие, искренне верил и пропиливал кровь за Русь. Вдруг какие-то попы, испугавшиеся за свои никчёмные жизни, пошли на столь неоднозначный шаг. Ясно, что человек расстроен, хоть и скрывает этот факт. Мне же плевать на попов, проклятия, отлучения и остальные клерикальные заходы. Надо давить заговорщиков как клопов, не обращая внимания на знатность и чины.
Захожу в тёмное помещение, освещаемое нескольким огарками. Четвёрка иерархов усиленно крестится, и бьёт поклоны на иконостас. Определяю нужного персонажа, подхожу и даю ему хорошего пинка.
Иоаким летит вперёд и стукается головой стену.
— Что ты себе позволяе…
Один из попов успел повернуться и попытался начать возмущаться, но тут же был поставлен на колени людьми Дунина. Сам поляк подтащил растерянного Иоакима, приставив к его горлу нож.
Разглядываю честную компанию. Кроме настоятеля Лавры — архимандрита Викентия, в комнате оказались епископ
