человеком. Много вы видели олигархов, пожелавших расстаться со своими кровными? То-то же! А он помогал людям, ничего не требуя взамен. Хотя, по слухам, ненавидел непутевых матерей и никогда им не помогал. Другие называли его чудаком. Вместо того чтобы нежиться под солнцем на Канарах, Валет выискивал одиноких сирот. Да, жаль человека, хоть я его и не зная. А вот паренек у меня есть знакомый, талант от природы. Такие картины рисует — залюбуешься! Валет ему и с хатой помог, и учебу оплатил в институте за год. Теперь пропадет талант у пацана…
— Почему?
— А кто за него, круглого сироту, дальше платить будет? А так стал бы художником, может быть, прославился бы, — вздохнул мой собеседник.
— Как его фамилия?
— Зачем вам? — поинтересовался парень.
— Может, когда станет известным, куплю его картины, — улыбнулась я.
— Чем черт не шутит? Не поверите, но его фамилия Репин, Алексей Репин. Это здесь, — парень показа: мне на вход в общежитие.
Поблагодарив его, я без труда проникла в здание. В дежурке было паяно людей, громко разговаривающих и делящих огромный торт. Пройдя незамеченной, я оказалась в большом холле и замерла. Прямо на меня с огромного портрета, висящего на стене, смотрел Володя. На его лине играла легкая улыбка а глаза… Его глаза смотрели на меня в упор и говорили с горькой иронией: «Эх ты, Катя, Катя…» Я не выдержала этого пронзительного взгляда. Закрыв глаза, я прошептала: «Прости меня» и быстро зашагала прочь по длинному узкому коридору.
Мне надо было найти комнату номер двенадцать, и это не составило большого труда. Подойдя к старенькой деревянной двери, я остановилась и, затаив дыхание, прислушалась. Кажется, там кто-то был. Я поискала кнопку звонка и. не найдя ее, тихонько постучала. За дверью наступила тишина.
— Лиза, — тихонько позвала я. наклонившись к двери.
Приблизились шаги, и дверь распахнулась.
— Лиза?! — вытаращила я глаза.
— Катя?! — Лиза была удивлена не меньше, чем я. — Какими судьбами?
— Ты что, собираешься держать меня в коридоре в новогоднюю ночь? — спросила я, чувствуя внезапно нахлынувший приступ восторга.
— Идем, — потащила меня Лиза в полумрак комнаты. — Я так удивлена, что растерялась. Давай раздевайся, только тихо.
— Почему? — спросила я, войдя в узкий коридорчик.
— Мой малыш уже спит, — хитро прищурила счастливые, сияющие глаза Лиза. — Идем на кухню.
Мы направились в маленькую, около пяти квадратных метров кухоньку. Здесь было два столика, навесной старенький шкафчик и две «совдеповские» табуретки. Закрыв кухонную дверь, Лиза усалила меня за стол и поставила на плиту чайник.
— Почему ты мне не звонила? — с упреком спросила я.
— Ты думаешь, я о тебе забыла? Мы только три дня назад сюда переехали.
— Кто это «мы»?
— Я, мама и Сашенька, — расплылась в улыбке Лиза. Если бы ты знала, что мне пришлось пережить, чтобы все получилось именно так! Если бы не твой Володя, царство ему небесное, не знаю, что бы я делала! Мама говорит, что теперь всю жизнь будет за него молиться.
— Значит, ты и маму забрала?
— Конечно! Я никогда бы не подумала, что твой муж такой человек! Не то что мой бывший. Дрянь! — скривилась Лиза при воспоминании о Крюке.
— Ты знаешь, он сильно переживает, даже залил и ушел с работы,
— Мне все равно. — Лицо Лизы стало хмурым, и по нему пробежала тень тяжелых мыслей.
— Он ищет тебя.
— Вот этого я и боюсь. Если он узнает, где я, не знаю, что со мной будет, — вздохнула Лиза.
— А ничего не будет. Крюк раскаивается в содеянном и хочет тебя вернуть, если я ею правильно поняла. Последний раз, когда я его видела, он был пьяным вдрызг.
— Правда? — ухмыльнулась Лиза. — Пусть переживет сначала то, что мне пришлось…
— Простишь, если придет?
— Не знаю. Скорее всего, нет. Такое не прощают. Да и зачем он мне? Знаешь, Катя, я за короткое время многое пережила, многое передумала и сделала вывод.
— Какой же?
— Я больше никогда не погонюсь за мешком с деньгами. Теперь у меня есть цель — воспитание сына. Я буду работать как проклятая день и ночь, чтобы поднять его на ноги. А если встречу свою половинку, никогда не поинтересуюсь, сколько денег у него в портмоне. Для меня будет важно одно: взаимны ли наши чувства. Вот так, Катя.
— Для меня тоже, — ответила я, и на этот раз говорила чистую правду.
Нам хватило разговоров до утра, и. когда на улице рассвело, я заторопилась домой.
— Ужасно хочется спать, — призналась я, еле сдерживая зевок.
— Ты будешь ко мне приезжать? — спросила Лиза на пороге.
— Приеду вдвоем с Дашей. Сейчас, сама понимаешь, дел по горло.
— Будем ждать.
— Пока, — помахала я ей ладонью.
Проходя через холл, я опять невольно остановилась перед портретом Володи. Его глаза по-прежнему смотрели на меня с упреком, но теперь спросили: «Как ты будешь жить дальше, Катя?» Пряча глаза, я опустила взгляд и увидела надпись в нижнем углу картины. «А. Репин» — было написано на холсте темно-коричневой краской.
Подойдя к дежурной, вязавшей на спицах шерстяной шарф, я поинтересовалась, где можно найти Алексея Репина.
— Лешу-то? Вам налево, потом на второй этаж, комната тридцать два, — охотно объяснила женщина. — А вы кто ему будете?
— Никто. Просто хочу заказать картину. — Я вежливо улыбнулась.
— А-а-а, — разочарованно протянула женщина. — А я-то думала, родственница какая-нибудь нашлась.
Потеряв ко мне всякий интерес, она опять наклонилась над вязаньем и монотонно застучала спицами.
В комнатах по обе стороны длинного, плохо освещенного коридора было уже тихо. Люди, праздновавшие целую ночь, к утру подустали и уснули. Только мои каблучки выбивали в царстве тишины дробь: «цок-цок, цок-цок». Найдя нужную мне комнату, я секунду поколебалась, потом постучала — один раз, второй.
— Кто там? — послышался из комнаты сонный голос.
— Мне нужен Репин, — ответила я.
Дверь распахнулась, и я увидела перед собой высокого, худощавого, совсем еще молоденького парня со светло-рыжей копной взлохмаченных волос. Наверное, я подняла его с постели, и он стоял, протирая рукой заспанные глаза.
— Кто вы? — спросил парень.
— Можно зайти? Нам надо поговорить.
Парень недоуменно пожал плечами и пошел в комнату, сказав: «Заходите».
Я проследовала за ним, и в нос мне сразу же ударил свежий запах масляных красок. Эта комната служила ему для проживания, но больше напоминала мастерскую. Везде были мольберты, чистые холсты, кисти разных размеров и неоконченные картины. С трудом найдя свободный стул, я, не дожидаясь приглашения, присела.
— Значит, вы Алексей Репин?
— Да. Ну и что? Вас смущает моя фамилия? Это единственное, что досталось мне по наследству от родителей, — ответил парень,
