где до сих пор живут соседи или их родственники, которые убили или надругались над членами вашей семьи! — удивился подполковник.
— Не все так драматично, — рассмеялся отец Беатриче, — вон евреи, после Холокоста, вернулись в Германию, и прекрасно себя там чувствуют! А мы чем хуже? — он стал серьезным. — Анатолий, жить в Италии моя мечта с детства. С тех пор, как я увидел в учебнике истории Древнего Мира — за пятый класс — цветные иллюстрации из жизни Древнего Мира!
— Но современная Италия, а особенно современные итальянцы, к большому сожалению, имеют очень мало общего с Древним Римом, — возразил старый диверсант.
— И это верно, — мужчина встал и стал расхаживать по кабинету, — а природа? А зелень? А синее небо? А прекрасное море? А воздух? А атмосфера непрерывного праздника? Вы же там были и сами все видели!
— Боюсь, когда я там был, мне было не до любования местными красотами, — буркнул Охотник.
— Да! Я и моя семья Вам очень благодарны за то, что Вы сделали для нашей семьи. Мы видели по телевизору итальянские новости. Все, кого это касалось в Италии, прекрасно всё поняли. Мне сразу стали звонить и приглашать вернуться.
— Это с чего?
— А с того, что две с половиной тысячи лет Тускулани правили в Италии и никто не мог им противостоять! — голос мужчины стал торжественным и даже преисполненным гордости. — И только семья Свиридовых, смогла им отомстить. И не просто отомстить, а полностью уничтожить! — он опомнился и добавил: — Ну в смысле с Вашей помощью, конечно! И поэтому нас приглашают обратно, не как приживалок и холопов в прихожую нобилей и дворян! Нет! А как равных себе, за один стол с ними! — глаза новоявленного нобиля горели нездоровым блеском.
— Вы так в этом уверены? — усомнился Охотник, но увидев как изменилось лицо собеседника, добавил: — Но Вам конечно виднее. А как же Беатриче?
— А что Беатриче? — пожал плечами ее отец. — Она почти всю жизнь прожила в Италии, и по сути больше итальянка, чем россиянка. Там ее друзья. Круг общения. А после всего, что произошло, ее акции на брачном рынке пошли резко вверх! — он перешел на торжественный шёпот. — Мы приглашены на обед к самим Орсини! А у них подрастает сын ее возраста. Это великая честь!
— Рад за нее. И за Вас. И да, за Орсини тоже, — сухо ответил подполковник.
— Анатолий, — улыбнулся отец Беатриче, — давайте откровенно! У вас с ней не было никаких шансов! Ну Вы и сами это понимали. Вы же умный человек. И она это понимала не хуже остальных. Она у меня девочка не глупая. Да! — воскликнул мужчина, постучав сомкнутыми пальцами себя по лбу. — Забыл совсем. Она же оставила Вам флешку с видео, — он потянулся к верхнему выдвижному ящику своего стола и извлек оттуда небольшую флешечку, — Вот! Берите, потом послушайте.
— Хорошо, — только и смог произнести Охотник, еле сдерживаясь, чтобы не сказать хозяину кабинета все, что он думает: о нем, об их итальянском успехе и обо всем остальном. — Давайте тогда вернемся к нашим делам. Вот список моих расходов для проведения операции, успешное завершение которой так помогло взлететь вам по аристократической лестнице в Италии. Когда я смогу получить потраченные мною деньги?
— Ого! — отец Беатриче посмотрел на переданный ему список и тут же поменялся в лице. Теперь оно не выражало восторга, а лишь подобие сожаления. — С этим пока будут проблемы.
— Не понял? — напрягся подполковник. — У нас был уговор.
— Конечно. И я от него не отказываюсь, — не стал спорить мужчина, — но сейчас у меня нет таких денег. Они все ушли на этот неожиданный переезд, в котором, отчасти, виноваты и Вы сами, — он наигранно улыбнулся. — Точнее, они есть, но не наличными и не здесь. Я уже перевел все свои деньги из российских банков обратно в Италию. Поэтому предлагаю сделать так. Я улетаю в Италию, все там налажу, а потом на эту карту, которую я заказал специально для Вас, переведу всю указанную Вами сумму. И что особенно важно, Вы получите легальные деньги, которые сможете легально тратить! Ну что, договорились?
— А у меня есть другой выбор? И, кстати, когда я ориентировочно их получу? Если в договорённости нет конкретных цифр и дат, это не договорённость, а просто намерения.
— Давайте так! В течении двух месяцев! Вас устроит?
— То есть до двадцатого октября этого года я получу свои деньги, — уточнил старый диверсант.
— Я надеюсь, что да, — кивнул отец Беатриче.
— Давайте не надеяться, а делать. Думаю, что осенний Рим мне тоже понравится, — в упор глядя в глаза мужчине, жестко произнес Охотник. С лица хозяина кабинета сползла улыбка.
— А Вы изменились, Анатолий, — сухо произнес он.
— Все течет, все меняется. Ну что, тогда мне пора, — юноша поднялся с кресла, — желаю Вам и Вашей семье всего самого наилучшего на вашей новой родине, — и он протянул руку нахмурившемуся Свиридову.
— Ну и Вы тоже, если будете в Италии, заходите к нам в гости. Мы будем рады, — неискренне откланялся ему мужчина.
— Покорнейше благодарю. Жду свои деньги. Прощайте. Подождите! Я совсем забыл. Вот, передайте это Вашей дочери! — и Охотник протянул пакет, в котором лежали: медальон, который он снял с шеи Марка Тускулани; трусики Беатриче и ее фотография из комнаты в подвале виллы.
— Что это? — откровенно недоумевая, свёл брови отец девушки.
— Последние следы того, что с ней произошло. Я хотел отдать их лично, но, видимо, не судьба. Теперь точно все, — ответил подполковник и твердым шагом покинул кабинет. Ему вслед задумчиво смотрел отец Беатриче.
— Ну и что вы обо всем этом думаете? — спросил своих единоголовников Охотник, когда они покинули особняк.
— Он испугался, когда ты сказал ему про осенний Рим. Очень сильно испугался, — первым откликнулся
