смогу угодить тебе, — саркастично выдал я, облокотившись на прозрачную стену телефонной будки.
— Нельзя так разговаривать с дедом, — пробурчал Громов.
Я весело хохотнул и попутно поменял позу, развернувшись лицом к той стене, что прежде молча служила опорой для моей спины. А там, оказывается, за стеклом в неверном свете фонарей всё это время, пока я был к той стене задом, стоял какой-то бородатый бомж в потрёпанном пальто.
— Твою мать! — от неожиданно выдохнул я.
— Что случилось⁈ — тревожно выпалил Громов.
— Надо поговорить, — раздался снаружи знакомый голос Семаргла. И в нём звучал целый оркестр чувств. Таким тоном мог говорить человек, чья судьба должна решиться на днях.
— Я тебя за бомжа принял, — честно признался я и бросил в трубку телефона: — Дед, всё хорошо. Просто знакомого неожиданно встретил, а он сейчас выглядит даже хуже тебя.
— Я хорошо выг… — успел лишь возмущённо сказать Громов, прежде чем я повесил трубку.
Выйдя из телефонной будки, я хмуро глянул на бога. Грязное в подпалинах пальто, в бороде запутались песчинки, а всклокоченные волосы оказались припорошены пылью. Того и гляди, мелочь попросит.
— Стильно, — сыронизировал я, скользнув по нему выразительным взглядом.
— Ты тоже ещё тот модник, — огрызнулся он, глянув на мои великоватые шмотки, снятые с трупа.
— Один один.
— Некогда писюнами мериться. Грядёт час великой битвы, которая сотрясёт этот мир! По моим расчётам, она начнётся завтра около четырёх часов утра возле Пальцев великана, — прохрипел в усы Семаргл, воинственно сжав пальцы в кулаки.
— Четыре часа утра? Плохое время. Кое-кто уже нападал в такой час, и для него это ничем хорошим не закончилось.
— Время — это всего лишь время. Результат битвы с Хаосом будет зависеть от нас! — резко проговорил он, напоминая хищника перед долгожданным прыжком, который должен положить конец хитрой постоянно ускользающей жертве.
Семаргл будто изрыгал затаённое нетерпение, страстное желание поскорее ворваться в битву. Он сиял. И это был красный свет раскалённого паяльника, готовящегося войти в волосатую задницу Хаоса.
— Красиво сказано, — одобрительно кивнул я, против воли проникнувшись серьёзностью момента.
— Ты помнишь своё место на поле брани?
— Лучше, чем своё имя, — всё же не удержался я от капельки иронии.
— Помни о нашем уговоре, — сурово взглянул мне в глаза Семаргл и крепко сжал пальцами моё плечо. — Не подведи меня, и тогда ты станешь богом. Победа будет за нами!
Проходящие мимо люди удивлённо косились на нас, даже не догадываясь, насколько могущественные существа у них под носом решают судьбы мира.
— Конечно, она будет за нами. А где же ей ещё быть? — слабо улыбнулся я.
Бог ещё раз взглянул мне в глаза, а затем развернулся и пошёл прочь.
Любые слова сейчас были лишними. Все всё знали и понимали. Часы были сверены, планы разработаны, а войска ждали сигнала.
Я поправил куртку и отправился в ближайший магазин, торгующий артефактами. Купил там пару заряженных энергетических ловушек и в одном из безлюдных проулков перелил заряд в кубок-портал, после чего перенёсся на центральную площадь Гар-Ног-Тона.
Башня мрачно высилась в наступивших густых сумерках, борющихся не на жизнь, а на смерть с уличными факелами, чьё пламя танцевало и изгибалось. Оно освещало зверолюдов, дежуривших возле строения Древних: кто-то сидел на корточках, кто-то расслабленно болтал, а кто-то курил табак, завёрнутый в бумаги. Но все мигом встрепенулись, стоило им увидеть меня. В мою сторону сразу же уставилось оружие, но уже через пару мгновений хаоситы узнали мой благородный лик и вместо стали и магии наградили меня приветственными воплями.
— Всё, хватит, хватит кричать, а то народ разбудите, — помахал я им руками, как дирижёр, «убавляющий громкость» оркестра. — Позовите лучше Сломанного рога. Пусть придёт в дом стариков-изгоев. Я там его буду ждать. И да, пусть сразу подсчитает сколько у него подготовленных воинов.
Один из зверолюдов рысью помчался, нет, не в сторону Дворца Совета, где обычно обитал минотавр, а в направлении моего первого и пока единственного храма, где заправляла Бурая.
Видать, Сломанный рог снова у жрицы. Эх, надеюсь, они хотя бы не кувыркаются перед моим идолом, используя его в своих сексуальных игрищах.
Вздохнув, я двинулся по грязной брусчатке к логову стариков.
Пара окон на первом этаже испускали жёлтый трепещущий свет, намекая, что хоть кто-то из братьев дома. Так и оказалось. Все трое обнаружились в некоем подобии гостиной — небольшой комнате с самодельной деревянной мебелью, низким, покрытым паутиной потолком и скрипучим полом из рассохшихся досок, покрытых клочками шерсти.
Старики восседали на стульях вокруг стола, а на том покачивали язычками пламени свечи. Их отблески падали на фигурки, вырезанные из жёлтой кости. Братья азартно грохали ими об стол, громко приговаривая:
— Слон! Что, съел⁈
— Сам съел! У меня мышь! Молчун, а что у тебя?
Молчун оказался единственным, кто без слов со стуком положил на стол костяшку, изображающую крокодила.
— Дракон, — досадливо цокнул Прищур, поглядев на костяшку Молчуна.
— Где ты таких драконов видел? — вышел я из мрака за спиной Мыха.
Тот вздрогнул и резко повернулся ко мне, едва не упав со стула.
Моё появление стало полной неожиданностью для братьев, увлёкшихся игрой.
— Где надо, там и видел, — огрызнулся Прищур, воткнув в меня неприязненный взгляд единственного глаза, сверкающего как мутный сапфир.
— А где у него крылья? Сбросил во время линьки? — ухмыльнулся я, показав зубы.
— Дык кто же это? По виду сущий дракон, токмо крыльев и вправду нет. Мы подумали, что это какой-то земляной дракон, нелетающий, — проговорил Мых, перекинув длиннющую бороду с одного плеча на другое, словно то уже устало от такого веса.
— Это крокодил. Никогда не видели и не слышали? Даже в вашем мире живут такие существа. Сейчас расскажу о них.
Я вкратце поведал им об этих пресмыкающихся, попутно пододвинув к столу табуретку и усевшись на неё.
— Решил сыграть? — наградил меня улыбкой Прищур и даже слегка приоткрыт второй глаз, засиявший от радости.
Он явно задумал какую-то пакость.
— Правила знаешь? — спросил Мых, перекатывая костяшку в узловатых пальцах с жёлтыми ногтями, украшенными чёрными полосками грязи под ними.
— Ага. Я в деле. На что играем?
— Кто проиграет, тот всех катает верхом. Мы все по очереди садимся на тебя, а ты на четвереньках
