Шанхай, март 1918 года
Вайолет
Миновал китайский Новый год, и Волшебная Горлянка стала сокрушаться, что я снова не вошла в число десяти первых красавиц Шанхая. Как она сказала, я не удостоилась полезного упоминания в бульварной прессе, носила одежду не того цвета, не обзавелась более влиятельными клиентами.
— Ты думаешь, что эти девушки в десятке — намного красивее и талантливее? Совсем нет! Просто они не лежат, бесцельно щелкая арбузные семечки, и не считают, что популярность всегда будет только расти и никогда не упадет.
Выбор десяти красавиц Шанхая был сплошным обманом, но Волшебная Горлянка отказывалась это признать. Это были куртизанки, работающие на бордели Зеленой банды, и голоса самих членов банды в десятки раз превосходили голоса других клиентов.
— Даже если бы результаты конкурса не были сфабрикованы, — сказала я, — мне уже двадцать. Я сорванный персик, во мне нет свежести и увлекательной новизны. И то, что я «евразийский цветок», тоже больше не преимущество.
Она пренебрежительно фыркнула:
— Если ты уже сейчас так думаешь, тогда тебе лучше позаботиться о том, как привлечь больше внимания, или закончишь карьеру наставницей такой же неблагодарной девчонки, как ты.
Мир цветов сейчас наполнили евразийские побеги: наполовину американки, наполовину немки, наполовину француженки — едва ли не подавляющая часть из сотни вариаций. И еще больше их работало во второсортных домах и в опиумных борделях. В первоклассные дома всё еще не принимали переселенцев — как временных, так и тех, кто приехал в поисках новых возможностей и намеревался тут обосноваться. Они наполняли Шанхай бездонной алчностью. Японцы подминали под себя все больше китайских предприятий, зданий и домов. Они владели мелкими лавками и крупными магазинами. У их гейш был более высокий статус, чем у куртизанок высшего класса, хотя они могли предложить гостям только музыку, похожую на стук дождевых капель, и никакого секса. Почему они были так популярны? Если бы наши цветы предлагали только музыку, они в итоге отбивали бы ее на медной чашке для подаяний.
На прошлой неделе мы с удивлением узнали, что три лучших цветочных дома стали привечать у себя иностранцев. В «Тайный нефритовый путь» тоже каждый вечер приходили иностранцы, но их не пускали в цветочную половину дома, за исключением случаев, когда их приглашал клиент-китаец. И даже тогда им можно было только смотреть на куртизанок, но не прикасаться к ним. Ходили слухи, что западные клиенты, посещающие первоклассные дома, не следуют общепринятым правилам и обычаям. У них не хватает терпения, чтобы месяц ухаживать за красавицей. Они не соперничают с другими мужчинами. Они флиртуют, играют в игры, пьют, едят и слушают песни куртизанок. Самых напористых и щедрых приглашают в будуар в ту же ночь. По нашему мнению, эти первоклассные цветочные дома упали ниже стандартов второсортных домов. С другой стороны, западные клиенты оставляли куртизанкам роскошные подарки, обычно в серебряных долларах. Цветочные дома за последние годы стали менее прибыльными. Неудивительно, что они решили делать послабления в правилах. Драгоценности, которые дарят куртизанкам китайские клиенты, скорее всего, стоят больше, чем эти доллары, но когда куртизанки продают их ювелиру или сдают в ломбард, они получают за них гораздо меньшую цену, к тому же в китайских юанях. Многие волновались, что при малейшем столкновении между военачальниками и республиканцами курс юаня упадет, но говорить такое вслух было непатриотично.
Что станет с нашим домом? Что еще можем мы предложить, если откажемся привечать иностранцев? В Шанхае насчитывалось свыше пятнадцати сотен первоклассных домов, и большинство из них были лучше обставлены: мебель там была новее, предлагалось больше карточных игр, в каждой комнате были радио и патефон, а также там имелись современные туалеты, где грязная вода смывалась, если потянуть за цепочку. Мадам Ли сказала, что не может себе позволить менять мебель и предметы интерьера при каждом модном поветрии.
В более мелких домах и уличных борделях существовал поражающий воображение выбор самых извращенных видов секса. Не осталось ничего запретного. Некоторые проститутки были вдовами аристократов, позволившими мужчинам, как они сами говорили, «стряхнуть с себя позолоту». Были и замужние женщины, которые называли себя «полуоткрытыми»: они привечали клиентов с утра до послеполуденного часа, пока их мужья находились на работе. Одна пожилая женщина утверждала, что когда-то была знаменитой певицей. Она украсила свою комнату плакатами тех дней, когда была на вершине славы. Мы не верили, что она та самая знаменитая певица, которой мы когда-то восхищались. Но когда мы пришли ее навестить, оказалось, что это действительно она. Для европейцев имелись девушки-полукровки, которые называли себя дочерями послов, и бледнокожие девушки, которые представлялись потомками миссионеров, многочисленные пары девственниц-близнецов и прекрасные куртизанки, которые на поверку оказывались прекрасными юношами. Но их фальшивый облик неизменно привлекал иностранцев, которые были слишком невнимательны, чтобы понять, что их обманули, или слишком стыдились происшедшего, чтобы в нем признаться. И эти иностранцы, как мы думали, могут войти и в наши двери.
